Или хотел?..

Он провел рукой по волосам, затем зацепился большими пальцами за подтяжки. Каролина не шла ни в какое сравнение с Адабель, однако он постоянно видел перед собой ее лицо и фигуру, слышал ее голос. Когда она неожиданно улыбнулась ему там, в школе, Гатри показалось, что земля разверзлась у него под ногами. Глубоко вздохнув, Гатри откинул назад голову и заглянул в весеннюю голубизну неба. Хотя дни теперь определенно становились длиннее, оставалось не так много времени до сумерек. Если он хотел иметь что-нибудь к ужину, следовало поторопиться.

Он вынул из кобуры револьвер и осмотрел патронник. Затем в сопровождении Тоба углубился в лес. Минут через двадцать он вернулся е парой подстреленных куропаток. Ощипав птиц у ручья, Гатри насадил их на вертел, помещенный над огнем. Аромат поджаривающегося мяса разжигал его аппетит.

Обмотав ручку кофейника куском старой сыромятной кожи, чтобы не обжечься, он снял с раскаленных углей кофейник и налил в кружку коричневую пенистую жидкость. Потягивая кофе мелкими глотками и сплевывая неразмолотые частицы, он наблюдал закат солнца и размышлял над тем, права ли Каролина. Эта женщина была назойлива, как муха. Гатри показалось, однако, что мыслит она правильно. Доверие Каролины к адвокату возвышало ее еще больше в глазах Гатри. Может быть, Флинн действительно был невиновен и будет казнен за преступление, которое никогда не совершал.

Гатри поставил кружку на ствол поваленного дерева, который заменял ему стол. Затем он принес из палатки керосиновую лампу, зажег фитиль и повесил лампу на одну из стоек, между которыми натягивалась веревка для развешивания и сушки белья.

Свет лампы в сочетании с огнем костра разогнал мрак. Гатри сидел на опрокинутом вверх дном ящике из-под яблок и ждал, когда будут готовы куропатки, тоскуя по домашнему уюту. К нему подошел Тоб и положил морду ему на колени.

Глядя на языки пламени, Гатри одной рукой гладил пса, в другой держал кружку с кофе. В этот вечер, одиночество, терзавшее его последние несколько лет, ощущалось острее, чем когда-либо.

Он попытался вызвать в памяти образ Адабель, но вместо нее снова явилась Каролина. Ее прекрасные глаза смотрели на него с мольбой. Губы девушки слегка вздрагивали.

Гатри застонал.

- Убирайся прочь и оставь меня в покое, - пробормотал он.

Однако она не уходила. Она была с ним весь ужин и после него, когда Гатри мыл посуду. Она оставалась и тогда, когда он пробрался в палатку и лег спать.

"Мистер Флинн невиновен, - слышал он ее голос, - его обвинили по ошибке. - Гатри видел, как слезы текут из ее глаз. - Они хотят повесить его!"

- Может, он и заслуживает это, - проворчал Гатри, неуклюже ворочаясь на постели и взбивая подушку. Он вспомнил, что писали газеты о судебном процессе, проходившем в нескольких милях отсюда, в Ларами. Флинн все еще был там, ожидая казни.

Гатри закрыл глаза, полагая, что не сможет заснуть еще несколько часов. Однако, когда его веки сомкнулись, он погрузился в тяжелый сон и увидел себя снова в Северной Пенсильвании, в концентрационном лагере в Слейтервиле за колючей проволокой.

***

Рана от удара штыком в бок причиняла жгучую боль. В зловонной темноте он слышал, как другие заключенные стонали в ночном кошмаре от страшной боли.

- Гатри, - раздался справа от него шепот. Он напрягся, пытаясь поднять голову с соломенного тюфяка. Однако он не смог этого сделать.

Чья-то рука нащупала в темноте его плечо.

- Гатри, это ты?

Превозмогая боль, беспомощность, лихорадку, сотрясающую его тело, Гатри усмехнулся. Голос принадлежал Джекобу Мактавишу, самому близкому существу, почти брату. Они с Джекобом росли вместе на плантации Мактавишей в Виргинии, где отец Гатри был издольщиком.

Благодаря матери Джекоба, ревностной христианке, Гатри учился грамоте вместе с ее двумя сыновьями в главной усадьбе.

- Так вот ты где скрываешься, ты, почитатель трусливых янки! - сумел произнести Гатри с хриплым смешком.