Ароматный запах тушеного мяса, возбуждая аппетит, распространялся в весеннем воздухе.
Каролина расположилась все на том же стволе дерева, поправила на коленях свои юбки и, высоко подняв подбородок, посмотрела на Гатри. В ее глазах были и страх и вызов.
- Я учительница, - начала она слишком официально, - как вы знаете, я близкий друг мистера Ситона Флинна...
- Разве у тебя нет отца или брата? - прервал ее Гатри, опуская крышку на котелок, где тушилось мясо. Эти янки не переставали забавлять его. На его родине следили за женщинами, не позволяя им болтаться повсюду в поисках женихов.
Каролина поняла, что сказала нелепость.
- Ты, должно быть, никогда не имела интимных связей с мужчиной, продолжал Гатри тихо, сидя на деревянном ящике. - Если бы имела, то не вела бы себя так опрометчиво, надоедая мужчинам, которых должна избегать.
Она не стала уклоняться от рискованной темы разговора.
- Мужчин, подобных вам, Хэйес?
- Да, мужчин, подобных мне. Если бы у меня была дочь, которая вошла бы, подобно тебе, прямо в Салун, я бы дал ей хорошую взбучку. Так же я поступил бы, если бы она приехала совсем одна в бивак мужчины. - Он замолчал и покачал головой в раздумье.
Кровь ударила в лицо Каролине. Она попыталась встать и уйти. Но Гатри схватил ее за руку и остановил.
- У тебя никого нет в этом мире, Каролина? Кроме Флинна, разумеется.
Каролина с трудом сдерживала слезы. Но Гатри ждал ответа.
- У меня две опекунши, мисс Фоуб и мисс Этель Мейтлэнды. Они приютили меня в восьмилетнем возрасте, и я их очень люблю.
Гатри уткнулся подбородком в сплетенные пальцы рук, опираясь локтями на колени.
- Ты сирота? - спросил он с неподдельным интересом.
Каролина вздохнула.
- Я жила в Чикаго, в доме бабушки, с мамой и двумя сестренками. Бабушка умерла, когда мне было семь лет. Нуждаясь в деньгах, мы были вынуждены продать дом и снять квартиру. Мама постепенно пристрастилась к вину. Она нашла работу на обувной фабрике, но не смогла там продержаться долго. Каролина прервала рассказ, пытаясь определить по лицу Хэйеса, стоит ли продолжать. - Через некоторое время мама начала приводить домой разных мужчин. Они давали ей деньги, и до поры до времени все складывалось неплохо. Но затем появился солдат - мистер Харрингтон.
Гатри ободряюще кивнул, приглашая ее рассказывать дальше.
- Мистер Харрингтон, кажется, был сержантом и не любил детей. Ему ничего не стоило убедить маму в том, что для меня, Лили и Эммы было бы лучше попытать счастья в поезде для сирот, чем расти в нищете в Чикаго. - Каролина опять заволновалась. - Может быть, он был и прав. В конце концов, нам тоже пришлось бы работать на фабрике.
Гатри протянул руку и накрыл обе ладони Каролины.
- Твои опекунши не взяли к себе Лили и Эмму?
Каролина закусила нижнюю губу, вновь переживая давнее затаенное горе, и поникла головой.
- Они послали соседку взять с поезда девочку, чтобы поехать с ней на Запад. Печальнее всего то, что мисс Фоуб и мисс Этель - добрейшие, благороднейшие женщины на свете. Мне кажется, они бы взяли моих сестренок, если бы сами пришли к поезду.
Ему захотелось взять ее на руки и убаюкать, как маленького ребенка. Чем больше Гатри слушал, тем лучше понимал причину ее веры во Флинна. Очевидно, ей казалось, что адвокат мог создать для нее домашний очаг, которого она была лишена и о котором мечтала с самого детства.
- Ты не пыталась связаться с Лили и Эммой? - спросил он.
Каролина покачала головой. Слезы блеснули в ее глазах.
- Я представить себе не могу, где они. Даже не знаю, живы ли.
- Как ты их искала?
На мгновение она отвела от него взгляд.
- Я написала письмо в чикагское агентство, которое отправляло нас поездом на Запад. Они не смогли сообщить ничего определенного. Тогда я написала книгу.
- Книгу? - удивился Гатри, продолжая держать Каролину за руку. |