– Но, – он вжался в стул, качая головой. Марк, будто не отдавая себе отчета, отмахивался от черных глаз, доводящих его до безумия, – я ведь просто хотел…

– И, – Владимир поднял палец, сын замолк, – еще раз я увижу, как ты грубо обращаешься с женой, и больше не буду таким добрым, каким ты меня знаешь.

С губ сорвался истеричный смешок. Потому как если это поведение Владимир называл добрым, то я совершенно не хотела вставать на путь его злого «я».

– Так вот, – Владимир перевел на меня взгляд, и веселье пропало. – Схема работы сложная, но единственная рабочая из всех известных мне. Три месяца родители будут жить в том доме, где обитают сейчас, и спокойно возвращаться к реальности.

– Это же отлично! – оживившись, я вздохнула полной грудью, растерянно оборачиваясь по сторонам. Мой мозг начал закипать от всего, произошедшего за день! Мысли путались, слова давались тяжело. – Я безумно вам благо…

– Знаю, – махнул рукой старший Орлов. Его знак громко и четко кричал: «Заткнись». – Главное условие – никаких посторонних контактов полгода. Значит, твои сестры и ты сможете узнавать о состоянии мамы с папой только через меня.

Замерев, я переваривала услышанное, когда Владимир оттолкнулся ногами от стола и кресло его подъехало к панорамной стене, открывающей вид на реку и арку, где еще совсем недавно проходила свадебная церемония.

– Все, – скомандовал он, доставая из кармана сигарету, – возвращайтесь к торжеству.

Марк поднялся с места, как ошпаренный, буквально бегом бросаясь к двери. Со мной же происходило нечто странное… Виду была доступна лишь та самая ладонь, что еще недавно довела меня до оргазма. Сейчас она сжимала сигарету но… Мозг демонстрировал нечто другое: то, как она все еще находится у моих ног.

Сглотнув слюну, я была загипнотизирована тем, как пламя разжигает табак, а губы Владимира выпускают клуб дыма. Он стряхивал пепел прямо на пол, глядя лишь перед собой. Каждое движение было выверено, проделано множество раз… Совсем как тогда. В подсобке.

– Каролина! – крича, испуганно прошептал мне Марк. – Идем же!

– Может, – Владимир странно рассмеялся. Грубо, надменно, хрипло и с едва уловимыми пьянящими мозг вибрациями, – она хочет остаться, а?

Подскочив на ноги, я снова покрылась густым румянцем, страшась уже саму себя. Качая головой от собственной глупости, услышала в свой адрес, когда почти заперла дверь:

– Никто не будет жарить тигра, это будет наша с тобой маленькая тайна, – сделав паузу, мужчина снова затянулся. Я почему то повторила это движение, глубоко вздохнув и шумно выдохнув. Дав мне обдумать последнюю фразу, он саркастично хмыкнул: – Надеюсь, ты ничего не имеешь против куриных отбивных?

– Нет, – и снова пот выступил, пальцы затряслись на ручке двери. Я поспешила уйти, но Владимир опять бросил вдогонку:

– Платок оставь себе.

Он ударил мне под дых, как на ринге. Грудь заныла, колени подкосились. Замотав головой, я замычала:

– Я не хочу этого.

– А я хочу, – рык, не человеческий и грубый, разошелся по пространству эхом, проникая мне на подкорку головного мозга. Гравировкой, навсегда. Сбавив обороты после очередной затяжки, Владимир продолжил: – Чтобы, когда я попрошу, ты могла вернуть мне его в течение пяти секунд, девочка.

– Это значит, – облизав пересохшие губы, я поняла, что после визита к отцу жениха мне надо выпить залпом литр воды, восстанавливая запасы организма. Владимир Орлов истощал меня… – Мне нужно постоянно носить его при себе?

– Обязательно, – не попросил, приказал он.