Иисус коснулся плеча своего собеседника.

– Сегодня ты со своим племенем разбил лагерь вдалеке от остальных племен. Я молился, чтобы ты присоединился с детям Израиля после своего долгого путешествия в землю Ханаанскую. Ты не преломлял хлеб с другими племенами с тех пор, как мы покинули землю фараона.

– И тебе, и пророку до тебя известны причины, ко которым иеддиты не могут жить среди людей. Так было со времени Иосифа, а до него – Авраама. Им также было удобнее спрятать нас и животных до того момента, пока мы им не понадобимся.

– Твои люди, твое племя – разве они не часть избранного народа? Разве они не часть плана Моисея, и посему – Бога? Правда в том, что иеддиты – люди Бога… и значит, мои люди!

– Не переходи границы, Иисус. Моисей был наказан и изгнан из этой земли за гораздо меньшее высокомерие. Господь воинств небесных не хотел гибели его второго после человека величайшего творения – голиа.

– Хватит, Кале, я не Моисей! Я не обладаю даром божественного вмешательства. Я всего лишь человек – причем очень уставший и изнуренный. Не пророк. – Навин опустил глаза, не желая встречаться взглядом с Кале. – А по мнению некоторых, и не военачальник, – пристыженно закончил Иисус, наконец взглянув в лицо своего лучшего воина. – Нам… нет, мне понадобятся воины Иедды и твоя… твоя особая связь с голиа в последний раз.

– Нет! – громко сказал его гость и отступил назад. – Мы сражались за наш народ с тех пор, как вышли из Египта. Теперь в колене Иедды осталось всего две сотни мужчин, женщин и детей, и половина из них не доживет до следующего лета.

– Нам нужны не твои люди, а твои животные. Стены Иерихона должны пасть сегодня.

– Голиа гибнут, гибнут за колена Израилевы. Они погибают от рук врагов избранного народа. А какова награда, которую мы предлагаем им за службу Богу и всему Израилю? Ты даешь этим животным именно то, что они ненавидят, Иисус. Они ненавидят смерть. Они ненавидят свое бесчестие. Им отвратительно то, что их просят делать с нашими собратьями-людьми. Ты хочешь, чтобы они устроили еще одну бойню, и тогда, и только тогда, голиа смогут снова жить в мире, после того как мы заставили их участвовать в войне. Только к тому моменту не останется ни одного животного, чтобы насладиться этим миром, а их хозяева, мои люди, погибнут сразу же после них.

О гневе Иисуса ходили легенды, но Кале даже не моргнул, когда новый лидер иудеев поднялся на ноги. Единственным движением, которое сделал гость, было легкое прикосновение к бронзовому мечу под складками его одежд.

– Иерихон должен пасть… он должен пасть сегодня! – воскликнул Навин.

– Тогда советую тебе собрать всех своих солдат, старый друг, потому что тебе придется взять этот город без помощи иеддитов и наших голиа. Я больше не рискну жизнью ни одного члена своего племени, и ни одно из оставшихся животных никогда не будет убивать ради людей.

– Разве это убийство, если цель – поиск дома для всех детей Израиля?

– Ищи дом, но живи в мире с народом этой новой земли. Возможно, воинам врага и придется погибнуть, но не их женщинам и детям – хотя ты не обращаешь внимания на такие тонкости, Иисус.

– Кале, после сегодняшней ночи ты и иеддиты свободны. Голиа отправятся на север с тобой. Забирайте их и ступайте, как братья.

Гость остановился у выхода из шатра, но не осмелился спросить, какова цена этой неожиданной уступки.