Они все кружили по бесконечным проездам между лачугами. Детвора и тощие псы носились мимо, мужчины сидели в дверях собственных хижин.

— Тяжело без «навигатора», — нарушил молчание верзила из службы безопасности. Улыбки на лице не было, и Данн не понял, шутит напарник или нет. Сегодня утром тот два часа потратил на поиски хижины Дламини. — Вот здесь.

Лачуга, как и все прочие в Примроуз-Гарденс, крошечная, одноэтажная. Стены, сколоченные из фанеры и листов рифленого железа, сияли ярко-красным, синим и желтым, словно бросая вызов нищете. Судя по развешенному на веревке во дворике белью, младшему ребенку в этом семействе было пять или шесть.

Место для нападения оказалось весьма удачное: прямо напротив хижины находился пустырь, так что свидетелей не предполагалось. Не то чтобы это так уж важно: машина без номеров, таких фургонов в окрестностях Кейптауна — что чаек на свалках «Грин уэй».

Они просидели в молчании минут десять — еще немного, и фургон начнет привлекать внимание. Наконец водитель сказал:

— Вот он.

По пыльной дороге шел Стефан Дламини — высокий, худой мужчина с сединой в волосах, одетый в потертую куртку, оранжевую футболку и темные джинсы. С ним был сын лет одиннадцати в спортивной майке — без куртки, несмотря на осенний холод. Под мышкой парнишка нес грязный футбольный мяч.

Дламини с сыном еще немного погоняли мяч перед домом, а потом вошли внутрь. Данн кивнул напарнику, и оба натянули лыжные маски. Ирландец окинул взглядом лачугу: побольше остальных. Наверное, там две комнаты. Занавески из дешевой ткани были задернуты, в помещении горел яркий свет.

Его мысли почему-то снова вернулись к боссу и сегодняшнему торжеству. Данн с усилием выбросил их из головы.

Он выждал еще пять минут — пусть Дламини сходит в туалет (если, конечно, в хижине он имеется), а семья рассядется за столом.

— Давай.

Напарник кивнул. Они вышли из фургона, сжимая в руках по мощной гранате со смертоносными медными шариками.

— Начали, — шепнул Данн.

Они вытащили чеки и бросили гранаты внутрь: по одной в каждое окошко. За пять секунд Данн успел схватить зажигательную бомбу — обычную канистру бензина с маленьким детонатором — и приготовиться. Когда земля задрожала от могучих взрывов, он выбил остатки стекла и швырнул в дом канистру. Оба прыгнули в фургон, водитель завел мотор, и машина рванула с места.

Ровно через семь секунд окна полыхнули огнем, а из печной трубы в небо эффектно ударил столб пламени футов двадцать высотой.

Еще мальчишкой в Белфасте Данн просто обожал фейерверки…

Глава 41

— Хай! Хай! — вопила во тьме женщина, глядя на охваченный огнем дом, и в ее глазах сверкали слезы.

Мать и пятеро детей сбились в кучку позади пылающей лачуги. Сквозь распахнутую заднюю дверь было видно, как ревущие языки пламени пожирают все накопленное добро. Она порывалась броситься внутрь, спасти хоть что-то, но Дламини не пустил ее. Они разговаривали на непонятном языке — кажется, на коса.

Понемногу собиралась толпа, бригада добровольцев-пожарных стала передавать по цепочке ведра в тщетной попытке залить бушующее пламя.

— Нужно уезжать, — сказал Бонд высокому мужчине, который стоял позади, у полицейского фургона.

— Определенно, — отозвался Квалене Нкоси.

Бонд имел в виду, что нужно увезти семью из Примроуз-Гарденс, иначе Данн узнает, что его жертвы живы. Нкоси же беспокоился о другом. Полицейский заметил, что толпа все растет и разглядывает белого человека без всякой симпатии.

— Покажи им значок, — предложил Бонд.

Нкоси захлопал глазами от изумления:

— Нет-нет, коммандер, это плохая идея.