– Как он умер?

Он никак не отреагировал. Его голос становился холоднее и тише, каждый раз, когда он спрашивал. Он не был человеческим. Он не был похож на человеческий.

– Бита! – Заорала я в темной комнате. – Чертова бита. Они убили его гребаной битой, и я все это видела.

Я наклонилась и прижалась лбом к моим коленям. Я надеялась, что они будут холодными, что они охладят меня, но нет, не были. Мои джинсы были теплыми и потными. Я почувствовала на них запах крови, хотя я приняла душ… или нет!? Я ничего не помнила. Была ли на мне по-прежнему кровь Мэллори или это была кровь Джереми? Может, их кровь въелась в меня? Я задыхалась. Часть меня хотела еще крови Джереми. Он заслуживал смерти. Он заслуживал смерть похуже, чем пуля в голову.

Я не знаю, сколько времени я провела в таком положении. Было тихо, а затем комната залилась светом.

Я упала на бок и закрыла глаза, когда вдруг появился свет. Он ослепил меня. Когда я открыла глаза, моя грудь все еще вздымалась, а сердце продолжало колотиться, я все еще не была готова увидеть его. Но он там был. Картер Рид.

Все мысли, все чувства притупились, когда я, наконец, его увидела.

Он сидел напротив стеклянной стены, скрестив руки на груди, его ледяные глаза были сосредоточены на мне. Они были пронзительно  голубые, как у волка, и он не моргал. Не тогда, когда я осматривала его. Его светлые волосы, когда мы были детьми, долгое время были длинными. Он заправлял их за уши, и позволял расти до самых плеч. Однажды он сказал мне, что ему очень нравится так делать. Сейчас же, волосы были коротко подстрижены, но ему очень шло. Это произвело на меня гипнотический эффект. Я никак не могла насытиться, когда осознала, что хотя последние несколько раз я и видела его, это не делало ему чести, но это было не так близко и лично, как сейчас. Его угловатое лицо с высокими скулами, казалось, идеальным. У него были длинные, загнутые с природным совершенством ресницы, которые хотели иметь все женщины. Он выпрямился, все еще оставаясь на месте. Его рубашка скользнула по его груди и плечам, по всем мышцам. Его тело было сложено словно оружие. Он сделал это нарочно.

Дерьмо. Он был идеален. И он был убийцей.

Я облизала губы, а затем замерла, когда поняла, что я сделала. Я не могла этого сделать, не здесь. Ни в коем случае. Небольшая ухмылка появилась на его лице. Он знал, какую реакцию во мне вызывал. Я попыталась ее подавить, но ничего не вышло. Я стала влажной и ощутила пульсацию между ног.

Я оторвала от него свой взгляд. С моей стороны это стоило больших усилий, но затем он издал низкий ровный смешок:

– Никто не знает, как умер ЭйДжей, за исключением его сестры. Мне нужно было убедиться, что это ты.

Он должен был убедиться? Он опасался меня? В этом была доля иронии. Он был убийцей. Я не была. Но нет, от этой мысли я протрезвела. Я тоже была убийцей.

– Да, хорошо ... это я.

Он оторвался от стены и прошел к диванам, встав на две ступеньки выше меня. Он смотрел на меня сверху вниз, а затем оживленно кивнул:

– Встань.

Я неохотно повиновалась.

Его взгляд скользнул вдоль моего тела. Это был напряженный осмотр, медленный, но верный. Он не пропустил ни одной детали. Его глаза задержались на моем колене, том самом, где, я знала, все еще виднелись следы от моих слез. Тогда он сказал, все тем же холодным и невозмутимым голосом:

– Повернись.

Мои глаза впились в него.

– Нет.

– Повернись, Эмма, – волны желания захлестнула меня, когда он произнес мое имя. Я ахнула. Я не хотела его, я не хотела этого. Я задержала дыхание, он не мог знать. Стиснув зубы, я сжала руки в кулаки и прижала их перед собой. Собственное тело предало меня, и я обернулась. Я чувствовала тычки и толчки, когда он продолжал осматривать меня. На меня нахлынула волна унижения.