- Эо, что с тобой происходит, ты был полон сил и жизни, а за последнее время сильно сдал. Ты заболел?

Эолиай молчал минут пять, а Вероника терпеливо ждала, что он ей ответит. Затем он закашлялся, и тяжело вздохнув, тихо заговорил.

- Ваш мир, Вера, смертелен для меня, он весь пропитан злом, ядом ненависти и жажды наживы, отравлен пролитой и проливаемой кровью людей и животных. Все мои силы уходят на то чтобы погасить отрицание и протест в восприятии вашего мира. Это ужасно и гибельно для такого как твой постоялец, я медленно погибаю, и у меня осталось не так много времени.

- Ты можешь вернуться в свой мир?

- Нет, дорога назад мне заказана!

- Но почему, ты же сумел придти в наш мир?

- Дело не в технической возможности это сделать, а в нравственном аспекте произошедшего события со мной ранее.

- Ты сделал что-то плохое, ты убил кого-то?

- Нет, что ты, такое в нашем мире невозможно!

-Тогда что же произошло, если ваш мир так чист и гармоничен?

Эолиай снова замолчал, низко опустив голову. Затем он выпрямился, и Вера почувствовала, что он преодолевает внутри себя сдерживающий барьер, такой высокий и труднопреодолимый для него.

- Я не смог спасти жизнь самому дорогому для меня существу. Моей жене! Хотя я и считался самым выдающимся врачом в нашем мире, я не смог этого сделать Она умерла у меня на руках, и я долгое время держал прижатым к себе её остывающее тело, а затем, похоронив её в океане, впал в жуткую депрессию, от гнёта которой, сбежал в ваш мир. Но от себя не убежать и теперь, если бы я решился вернуться в свой мир, я стал бы в нём изгоем, в сторону которого никто никогда не посмотрит, никто не подаст импульс сочувствия и одобрения.

В комнате повисла гнетущая тишина, которую у Вероники не было сил нарушить. Она чувствовала его отчаяние и жуткую безысходность положения, в котором пребывал Эолиай. И в этой тишине вдруг раздался его тихий и спокойный голос с удивившей её просьбой.

- Мне нужен большой холст и краски. Я расскажу какие нужны краски и компоненты для того чтобы сделать их соответствующими поставленной задаче.

Лидия Захаровна замолчала, отпила из чашки совсем остывший чай и продолжила.

- Картину Эолиай писал чуть больше месяца, а когда закончил, он позвал в комнату, в которой работал Веронику и снял с холста накинутый на него кусок грубой ткани. Он указал рукой на готовое полотно и сказал ей, что это не просто картина, а портал в его и другие миры, но открыть его сможет только чистый сердцем и душой человек. Вот так выглядит история написания этой картины, и я постаралась её передать так, как рассказала мне Анастасия Ивановна.

- А что произошло с ними дальше? - задал логически напрашивающийся вопрос Сева.

- Через несколько дней после разговора Вероники с Эолианом, она вошла в комнату к нему, но не застала его на месте. Тогда она прошла в комнату, которую ему выделили под студию, но и там Эолиая не оказалось. Уже выходя из комнаты, она заметила, что картина сдвинута и внимательно стала её рассматривать. В правом углу в раме мольберта, на котором стояла картина, Вера увидела листик свёрнутой бумаги. Развернув его, она прочла несколько написанных Эолиаем слов: "Прости, Вероника, я должен уйти, моя дорога пролегает не в родной мне мир, а в вечность. Береги себя, твой путь тернист и тебя на нём ждёт много испытаний. Прощай!"

Веронике, действительно выпала пора страданий и потрясений, связанных с действиями императорского двора в Починках. Она умерла спустя два года, после того как ушёл Эолиай. У Карачаровых не было своих детей, но что-то сдвинулось в их жизни после смерти Вероники, и Алевтина забеременела. Это сочли за чудо, а спустя положенное время она разрешилась мальчиком. Он и продолжил род Карачаровых.