— Дело в женщине, которая пришла с констеблем? — спросила Дебора. Джози покосилась на шарнирную дверь, вероятно ведущую на кухню:

— Мне вообще-то нельзя разговаривать.

— Вполне понятно, — заявил Сент-Джеймс и заглянул в меню. — Фаршированные грибы для начала и палтус. А тебе что, Дебора?

Деборе хотелось продолжить разговор с Джози. Быть может, она охотнее поговорит на другую тему.

— Джози, — попросила она, — ты можешь нам что-нибудь рассказать о викарии, мистере Сейдже?

— Откуда вы узнали? — встрепенулась Джози

— Что?

Она махнула в сторону паба:

— Там, у себя. Откуда вы узнали?

— Мы ничего не знали и не знаем. Кроме того, что он умер. Мы приехали в Уинсло отчасти ради того, чтобы повидаться с ним. Ты можешь нам рассказать, что произошло? Была ли его смерть неожиданной? Или он болел?

— Нет. — Джози опустила глаза на блокнот и сосредоточенно написала «фаршированные грибы и палтус». — Не слишком болел. Недолго то есть.

— Значит, внезапная болезнь?

— Внезапная. Да. Точно.

— Сердце? Инсульт? Что-то в этом роде?

— Что-то… быстро это случилось. Он умер быстро.

— Инфекция? Вирус?

На лице Джози отразилась растерянность. Она явно разрывалась между желанием держать язык за зубами и потребностью выплеснуть всю информацию, и в замешательстве водила карандашом по блокноту.

— Ведь он не был убит, верно? — спросил Сент-Джеймс.

— Нет! — воскликнула девочка. — Ничего такого не было. Просто несчастный случай. Правда. Честное слово. Она не хотела… Она не могла… Я хочу сказать, что знаю ее. Мы все знаем. Она не хотела причинить ему никакого вреда.

— Кто? — спросил Сент-Джеймс. Джози глазами показала на дверь.

— Та женщина? — спросила Дебора. — Это ведь миссис Спенс, не так ли?

— Это не было убийство! — воскликнула Джози.

Она преподнесла им историю обрывками и кусочками, между походами на кухню. В это время она подавала ужин, наливала вино, принесла сырную нарезку и кофе.

Пищевое отравление, сообщила она. В декабре. Ее рассказ сопровождался ужимками, жестами, она то и дело поглядывала в сторону кухни, опасаясь, как бы ее не услышали. Мистер Сейдж всегда обходил свой приход, навещая каждую семью во время чаепития или вечерней трапезы… «Проедал себе дорогу к славе и справедливости», — говорил мистер Рэгг, только вы не слушайте его, понимаете, он ходит в церковь только на Рождество или похороны.

— И он пошел в пятницу вечером к мисес Спенс. Они были вдвоем, потому что дочь мисес Спенс…

— …она моя лучшая подружка Мэгги…

— …сидела в тот вечер здесь, в пабе, вместе с нами. Мисес Спенс всегда давала всем ясно понять, когда ее спрашивали, что она невысоко ценит походы в церковь, несмотря на то, что это важная социальная акция в деревне, но проявлять грубость в отношении викария она не хотела, и когда мистер Сейдж пытался с ней поговорить, чтобы дать ей еще один шанс, она была готова его выслушать. Она всегда была вежливой. Она всегда такая. И вот викарий отправился к ней в дом вечером, с молитвенником в руке, чтобы вернуть ее в церковь. На следующее утро он должен был…

— …обвенчать эту костлявую кошку Бекки Та-унли-Янг и Брендана Пауэра… он сидел там в баре и пил джин, вы видели его?

— …но он так и не явился, вот почему все узнали, что он был уже мертвый.