— Проваливай оттуда! — Родька выскочил из рюкзака, причем настолько резво, его содержимое частью оказалось в воздухе. В смысле — бумажная корреспонденция, мной туда положенная — Это мое кресло!

— Да с чего бы? — и не подумала вставать девушка, напротив, вместо этого свернула фигу и показала ее моему слуге. А, нет, даже две фиги, как рефрен к его недавней выходке. Ну да, она злопамятная, не отнять — Тут ничего такого не написано!

— Вон, видишь матрасик лежит? И подушка? И одеяльце? Они — мои. Я тут сплю.

— И спи себе дальше — Жанна закинула ногу на ногу — Будем считать, что ты живешь в подвале, а я над тобой квартирую. Тем более что так и должно быть всегда — уродство прячется в тени, красота нежится на солнце.

— Это я — уродство? — шерсть на Родьке встала дыбом — Я? Да ты… Да тебя… Хозяин!!!!

— Здравствуй, Александр — раздался у меня за спиной знакомый голос — Смотрю, этот дармоед как был крикуном да бестолочью, так ей и остался?

— Вавила Силыч! — улыбнувшись, я повернулся к говорившему — Привет! Ну да, ничего не меняется.

— Меняется — подъездный, против моих ожиданий, был насторожен, и даже насуплен — Меняется. И, уж прости, не в лучшую сторону. Ты зачем же такое учудил, а?

— Чего учудил? — изумился я — Ты о чем?

— Не о чем, а о ком — Короткий толстый палец Вавилы Силыча показал на Жанну — О ней.

— Понятно! — я с облегчением выдохнул — А я-т уж невесть что подумал!

Это правда, я на самом деле немного напрягся, увидев столь холодный прием. Подъездные ребята не вредные и не агрессивные, но пребывать с ними в состоянии вражды я лютому врагу не пожелаю. Возможность критично навредить внешнему или внутреннему агрессору их племени изначально не присуща, но зато они запросто могут превратить жизнь любого разумного существа в ад, осуществляя сотни мелких диверсий. Из крана у тебя вечно будет течь крутой кипяток, вода из унитаза уйдет навсегда, нажатие на любой из выключателей приведет к удару током, ну и так далее. И даже переезд не решит проблему, поскольку эти ребята общаются друг с другом, потому покою ждать и на другом конце столицы не стоит. А, может, даже и в любом городе страны.

— Зачем мертвячку в дом приволок? — осведомился у меня подъездный — Тут живые обитают, Александр, рядом с ними теням делать нечего. Пусть по улице шлындает, раз ее за Кромкой видеть не желают.

— Скажи, Вавила Силыч, ты мне доверяешь? — я сложил руки на груди — Как есть скажи, честно. Да-да, нет — нет.

— Доверяю — не задумываясь ответил он — Чего ж не доверять? Слово свое ты всегда держишь, это факт, и парень ты незлой. Был, по крайней мере.

— Ну вот. И сейчас я, Александр Смолин, ведьмак, даю тебе свое слово в том, что вот эта девушка никому в нашем доме никаких проблем не создаст. Ни одному жильцу. Ни одному подъездному. Кошек — и тех не тронет. Верно, Жанна?

— Да — моя неживая приятельница уже не полулежала в кресле, а сидела в нем, являя собой картину «первая ученица в классе». Ручки на колени положены, глазки застенчиво в пол смотрят. Чудо, а не призрак. Жаль, вывернутая шея все портит.

— А если вдруг получится так, что данное сейчас мной слово будет нарушено, то я на твоих глазах лично отправлю в Навь вот эту девицу. Несмотря на то, что очень с ней дружен, все одно изничтожу. Ну, а после мы решим, как жить дальше. Пусть обчество решит. Захочет виру с меня взять — выплачу. Велит из дома съехать — съеду.

— Эва как — губы подъездного тронула улыбка, было видно, что он немного отошел от изначальной настороженности — Подожди-ка.