|
Самый новый в городе, он был устроен силами великой княгини Александры Петровны, жены Николая Николаевича Старшего. Княгиня удалилась от мужа, прижившего кучу детей с танцовщицей, и поселилась в Киеве. Свою нерастраченную энергию она тратила на обитель, в частности устроила там бесплатную лечебницу для бедных. Великая княгиня скончалась в апреле, только-только отметили сороковой день ее кончины, но осиротевшие лечебница и обитель трудились в полную силу. Мимо домика Вертипороха тянулись в гору вереницы убогих. Вообще, улица оказалась неудобной, слишком людной. Она соединяла два базара: Галицкий и Львовский. Евреи-факторы, крестьяне с товарами, просторабочие с топорами целый день слонялись под окнами. Кое-как перетерпев вечер, на другой день Лыков переехал в номера Гладынюка на Фундуклеевской. Там было спокойнее и ближе к центру. Вдвое дешевле, чем в «Континентале», между прочим. А комфорт и выучка прислуги ничуть не хуже. Вместо первоклассного ресторана, правда, буфет. Но когда новый постоялец раз отобедал там, то больше уже никуда не ходил, старался есть у Гладынюка.
Сыщик ждал письма от полицмейстера и обдумывал то, что услышал. Подгайный его не убедил. Факт оставался фактом: Михаил Меринг выдавал ссуды сам себе. У воды да не напиться? И махинации с залогом вполне возможны, об этом говорит расписка в квартире Афонасопуло. Видимо, Цихоцкий хочет лакировать сведения о строительных делах и для этого подвел к приезжему правильного специалиста. Значит, следует теперь найти неправильного. Однако Лыков чувствовал себя не в своей тарелке. Банковский мир ему был мало знаком, а тут залоги, активы, онкольные ссуды, соло-векселя и загадочный домовладельческий кризис. Помимо доки-строителя, который расскажет о киевских тайнах, нужен еще финансист. Сторонний, не от Цихоцкого, но компетентный. Где бы такого раздобыть? Наконец принесли записку от полицмейстера. Столичного сыщика приглашали в частный коммерческий банк в половине третьего пополудни. Банк располагался в собственном очень приличном доме по Левашовской улице. Служитель с медалями провел сыщика наверх, в кабинет директора. Там поджидали два господина. — Михаил Федорович Меринг, — представился первый, стройный, с офицерскими усами и ранней сединой на висках. — Георгий Павлович Шлейфер, — назвался второй, в очках в золотой оправе, делавших его похожим на ученого. Трое мужчин уселись за стол. Хозяева изучали гостя, а тот — хозяев. Первым заговорил Меринг: — Скажите, поручение вы получили от самого Сергея Юльевича? — Ну что вы, для этого я слишком малозначительная фигура. Даже не от Сипягина. Поручение с его слов мне передал директор Департамента полиции Зволянский. — Но телеграмма губернатору подписана министром… — как бы про себя добавил Шлейфер. — Давайте сразу к делу, господа, — предложил сыщик. — Вы зря гадаете, кто меня послал и каков уровень моих полномочий. Я — чиновник особых поручений. Приехал как раз с таким вот поручением. Витте обеспокоен и хочет разобраться. Помогите мне успокоить его, и дело сделано. — Чем же он обеспокоен? — вскинулся Меринг. — Мне тесть ничего такого не говорил. — А Сипягину сказал. — И появились вы? — Да. И не надо кривиться, я сюда не рвался, и мне не больше вашего нравится причина поездки. Киевляне помолчали. — Но, поскольку поручение дано, я обязан его выполнить. Вы оба заинтересованы в том, чтобы правда была установлена. Если вам, конечно, нечего скрывать. — Нам совершенно нечего скрывать, Алексей Николаевич, — сказал архитектор. — Вы позволите называть вас так? — Конечно, Георгий Павлович. Я тут гость и ничего не смыслю ни в банковском деле, ни в строительстве, ни в киевских порядках. |
