Мстислав Калинович упал, зажимая рану руками, дернулся несколько раз, глядя перед собой уже ничего не видящими глазами, из уголка рта стекла на пол струйка крови, и через несколько мгновений он затих. Прядь седоватых волос над ухом откинулась, и Крутов увидел металлическую дужку и край золотистой сеточки, внезапно понимая, почему на командующего не подействовал разряд «глушака»: на нем был генератор защиты.

К сожалению, Джехангир все-таки успел выстрелить в Тимергалина, попав ему в бок. Умар Гасанович тоже упал, не имея сил сопротивляться болевому шоку. Однако Егор все еще находился в сфере ПАО и продолжал действовать, не останавливаясь ни на мгновение, спасая положение. Он вымел огнем из «кипариса» пространство зала за дверью, перенес Тимергалина в электрокар, куда тут же села все понимавшая Мария, сам включил мотор соседней торпеды и направил ее на преградившую путь в тоннель решетку.

За десяток метров от нее акробатическим прыжком соскочил с электрокара, по-кошачьи изогнувшись и вставая «на четыре лапы», дождался удара, снова дал очередь назад по двери ангара и отбросил пустой пистолет-пулемет, вскакивая в подъехавший электрокар Марии.

Первая торпеда протаранила решетку, проделав в ней рваную дыру, достаточную, чтобы в нее протиснулся второй электрокар, и вскоре они были в сотне метров от ангара, где разыгралась драма в исполнении «актерского ансамбля» под управлением Джехангира. О судьбе бывшего учителя Егор переживал меньше всего, теперь его волновало состояние Тимергалина и то, что ждало их впереди.

КОМАНДА СПАСЕНИЯ

Дот плевался огнем по кругу, хотя атаковали его с одной стороны и всего лишь два человека, что позволило Ираклию сделать вывод об автоматическом его управлении. Однако этот вывод положения не улучшал, оба лежали на земле и не могли поднять головы, не говоря уже о каких-то ответных действиях. И неизвестно, чем бы закончился монолог автоматического пулемета, расстреливающего ночь, если бы не произошедший внутри дота взрыв.

В его щелевых амбразурах вдруг полыхнуло пламя, грохнуло, из щелей выплеснулись струи дыма, и пулеметы умолкли. Ираклию показалось, что наступила полная тишина, хотя бой в районе ВПП все еще продолжался, разве что не стало слышно рычания и воя зверей.

Панкрат подхватился с земли, метнулся к воротам, демонстрируя завидную реакцию, вслед за ним рванул стометровку и Федотов, не забывая между тем о тылах, готовый стрелять на звук и движение, и едва удержал палец на спусковом крючке «винтореза», когда из-за взорванного дота за сетчатой оградой раздался голос:

— Подождите меня, спринтеры.

Оба «спринтера» сделали один и тот же финт (одна школа!): упали на землю, перекатились влево и выставили в сторону окликнувшего их человека оружие. Но как быстро они это ни сделали, человек действовал проворнее. Он уже оказался за оградой, справа от ворот, и смещался правее, как едва заметная тень, причем так быстро, что глаза не успевали отслеживать его перемещение.

— Держитесь за мной, — послышался тот же голос, и только теперь Ираклий узнал его — это был голос Георгия.

Не дожидаясь повторения совета, Воробьев и Федотов припустили за учеником деда Спиридона и догнали его уже под деревянным навесом, стоявшим на краю площади напротив колокольни.

— Спасибо, — торопливым шепотом сказал Ираклий. — Вы нас очень выручили…

— Клиника здесь, — проговорил Георгий, дыша бесшумно и ровно, словно не бежал только что быстрее гепарда. — Охрана внутри, двенадцать человек, все, естественно, подняты по тревоге.

— Клиника в колокольне? — не понял Панкрат.

— Никакой колокольни давно не существует, используется тот же эффект — работает генератор гипнополя.