— Ты о чем говоришь, командир? — нарушил наконец молчание Барков. — Что значит «совместную работу считаешь невозможной»?

— Против нас начала работать не какая-то мотобанда, дорожная мафия, грабители дорог, а хорошо оснащенная и информированная армия. Может быть, не совсем военные или совсем не военные, но армия! Я это почувствовал, когда мы брали бандитов на складе ГСМ. А теперь я в этом убежден. Поэтому не могу заставить вас воевать в условиях повышенной опасности и ответственности, так сказать, «не по профилю».

«Мстители» зашумели и смолкли по жесту Баркова.

— Командир, не пори горячку. Мы согласны воевать не только с дорожной мафией. Ты же сам недавно предлагал создать команду «чистильщиков» и работать против бандитов всех мастей. Неужели передумал?

— Для всех органов защиты правопорядка мы — незаконное формирование. Против нас будут работать не только мафиози, но и все правоохранительные структуры. Это вы понимаете?

— А для людей, пострадавших от бандитов, мы тоже выглядим антизаконно? Или ты знаешь другой рецепт ограничения беспредела?

— И тем не менее…

— Что ты предлагаешь? Разойтись? После двух лет совместной охоты на подонков?

— Я предлагаю тем, кто не хочет больше воевать и считает дальнейший переход из «мстителей» в «чистильщиков» лишним, принципиально невозможным, покинуть команду.

Члены отряда переглянулись, но не сдвинулись с места.

— Командуй, — хмыкнул Барков. — Мы остаемся.

Воробьев оглядел лица мужчин, ставших не просто соратниками в борьбе с бандитами, а друзьями, подумал, поднял палец.

— Хорошо, но с одним условием: если кому-нибудь из вас в дальнейшем надоест подпольно-бродячая жизнь и постоянный риск, он имеет право уйти в любой момент.

— Принято, — ответил за всех, пожав широченными плечами, Толик Зеленов.

— Что ж, тогда… давайте о деле. Будем выручать ребят, если они в плену. План такой. В данном районе лишь два объекта претендуют на роль секретных баз, о которых никому ничего не известно, кроме факта их расположения. Это зона за рекой Добрушкой и воинская часть западнее Фошни. Поскольку мотобанда базируется в зоне, о которой у нас нет никаких сведений, с нее и начнем. Вполне вероятно, что наших парней захватили и увезли туда. Полковник, возьми троих и дуй туда. Выяснишь все, что можно и что нельзя. Но тихо. Связь держать постоянно. Питание — сухой паек, во всяком случае, на ближайшие сутки.

Барков оглядел отряд, молча ткнул пальцем в грудь троим «мстителям», посмотрел на Панкрата.

— Пешком?

— Берите «Опель». Если представится возможность, экспроприируйте мотоциклы у нашего противника. Отправляйтесь, — Панкрат усмехнулся, — партизаны. Никогда не думал, что буду возглавлять партизанский отряд в мирное время.

Барков сел в кабину «Опеля», опустил стекло.

— Пошли кого-нибудь в Жуковку, кто-то из руководства района вполне может знать, что за воинские части расположены в лесах.

— Проверим.

Барков уехал.

— Родион и Миша, ваша задача — понаблюдать за воинской частью под Фошней, порасспрашивать о ней в селе, только очень осторожно. Думаю, что это настоящая армия, но лучше перебдеть, как говорят, чем недобдеть. До Фошни я вас подброшу, а там смотрите сами.

— Ничего, попартизаним, — легкомысленно махнул рукой Родион. — Так даже интереснее.

Панкрат внимательно посмотрел на парня, у которого дорожные бандиты когда-то убили жену и мать, и поразился той готовности «партизанить», которая в нем жила.