— Что тебе надо, Ва-боа? — ласково спросил Зиур, с трудом отрываясь от своих мыслей. — Почему ты здесь? Как тебя отпустили одного отец и мать?

Ва-боа молчал. Его личико посерело от страха. Пошатываясь, он подплыл к деду, и, указывая рукою в окно, воскликнул:

— Ты видишь… что делается там? Ты все знаешь?

— Я работаю, Ва-боа, — так же ласково ответил Зи-ур. — Я диктую помощнику рассказ о последних днях Та-ины. Я должен знать все.

Детские глаза Ва-боа вспыхнули недобрым огнем. Он вцепился тонкими ручками в рукав одежды Зи-ура и истерически закричал:

— Так почему же ты не знаешь, что отец и мать у меня погибли? Наш дом разрушил смерч. Я теперь один! Один в целом мире!

Ва-боа судорожно задергался в припадке и упал на пол. Зи-ур склонился над ним, влил в рот несколько капель прозрачной жидкости и, печально глядя на измученное лицо внука, стал ждать, когда тот придет в себя.

Через несколько минут Ва-боа медленно раскрыл глаза. Зи-ур помог ему подняться, посадил на ца и нежно положил руку на склоненную на грудь головку.

— Я понимаю тебя, — тихо произнес старик. — Ты еще ребенок. Тобою двигает инстинкт. Я тоже скорблю. Смерть близких печалит сердце каждого Тайя. Но сейчас, я чувствую, близится гибель всей планеты. Что значит перед этим смерть единиц?

Внук схватил деда за руку и прижался к нему.

— Я слышал… ты что-то писал… Ты знаешь тайну? Ты знаешь, кто виноват в несчастьи… Почему же ты молчишь? Почему не скажешь всем Тайя? Выйди на площадь, собери Тайя…

— Я только историк, мое дитя!

— Я не могу понять! Если погибнет Та-ина — кому будет нужна ее история?

Зи-ур печально улыбнулся, покачал головой. В глубине его померкших глаз блеснула слабая искра, Он смотрел вперед, будто вглядываясь в невидимое для других Тайя грядущее:

— Вселенная бесконечна, дитя мое. Миры рождаются и умирают… Но ничто не исчезает бесследно, Меняется форма, течет сквозь нее бесконечным потоком материя. А суть остается.

— Я не хочу! — воскликнул Ва-боа. — Не хочу другой формы! Я хочу быть самим собой и жить на Та-ине!! Ты не видишь того, что делается вокруг, Тайя умирают с проклятиями. Они хотят знать, что случилось. А тебе известна причина зла, и ты молчишь! Я так им и скажу! Я полечу к Тайя и расскажу им все! Во всем виноваты Тайя-Боги!

И мальчик, трепеща от волнения, вылетел из комнаты.

— Подожди, подожди, Ва-боа! — с отчаянием крикнул Зи-ур. — Остановись, прошу тебя!

Он поднялся с ца и помчался следом за внуком.

Его встретил ураган. Пыль моментально набилась в ноздри, рот, поры тела. У Зи-ура закружилась голова. Держась за прутья металлической ограды, он осмотрелся. Недалеко от него, хватаясь за выступы стен, пробирался Ва-боа, иногда исчезая в тучах пыли, Мимо него, беспомощно переворачиваясь в воздухе, проносились изувеченные окровавленные Тайя. Мальчик что-то кричал им, но они не обращали внимания на обезумевшего ребенка.

Мощные воздушные потоки с ревом неслись над площадями Луа-Доу, срывали с домов крыши, ломали деревья и закручивались в гигантские смерчи, втягивавшие в свои смертоносные объятия все, что попадалось им на пути.

Вот из-за угла с грохотом и свистом вырвался очередной смерч. Промчавшись по площади и вырвав с корнем несколько деревьев, он, гремя металлическими обломками каких-то ли-а, со всею силой обрушился на Ва-боа. Зи-ур зажмурился как от сильной боли. Раскаленное дыхание вихря опалило ему лицо, осыпало тело мелким колючим песком. Когда он открыл глаза, на мостовой высилась беспорядочная груда камней.