|
Сам готов был менять постельное белье, лишь бы ты к нему не заходила. Он почти никогда не приводил в гости друзей, не признавался, как их зовут, и даже не рассказывал, как провел день в школе. Уйди, мама, говорил, не мешай, не лезь, не дыши мне в затылок. А та книжка с картинками – ну, которую он терпеть не мог, которую изорвал, помнишь? Где крольчонок, чтобы убежать, хотел превратиться в рыбку, в облачко и тому подобное, а мама-крольчиха твердила, что превратится в то же самое – и за ним! Денни вырвал из этой книги все страницы до единой!
– Это абсолютно ни при… – Ты удивляешься, почему он стал голубым? То есть не стал, но как будто бы стал, раз уж ему пришло в голову этим нас ошарашить, так вот знаешь почему? Я тебе скажу. Дело всегда в матери. В чертовой, понимаешь ли, матери! – Что? – вскричала Эбби. – Это нелепая, устаревшая, ретроградская и… неверная теория! Я даже отвечать ничего не стану. – Однако вон сколько наговорила. – Как тогда насчет отца? Если следовать твоим же средневековым воззрениям. Как насчет отца-строителя, крутого мачо, который только и твердил сыну: «Не трусь, будь мужчиной, не хнычь из-за пустяков, лучше влезь на крышу и приколоти шифер!» – Шифер не приколачивают, Эбби. – Так что насчет отца? – повторила она. – Хорошо, хорошо! Я такой. Худший в мире папаша. Все, поздно, не поправишь. На мгновение воцарилась тишина, и стало слышно, как мимо едет машина. – Я не сказала, что ты худший. – Ну… – буркнул Ред. Они помолчали. Затем Эбби спросила: – Есть ведь, кажется, номер, который можно набрать, чтобы узнать, кто звонил последним? – Звездочка шестьдесят девять, – незамедлительно ответил Ред и кашлянул. – Но ты же не станешь?.. – Почему? – Напомню тебе, что разговор прервал Денни. – Это потому, что ты его обидел, – заявила Эбби. – Если б я его обидел, он бы подождал вешать трубку. Не бросил бы ее так сразу. А он как будто только того и ждал. Прямо-таки потирал руки в предвкушении, когда делал свое признание. Так с места в карьер все и выдал. Я хотел тебе кое-что сказать, говорит. – Раньше было «мне нужно тебе кое-что сказать». – Ну да, как-то так. – Но все-таки что? – А есть разница? – Да, есть. Ред помолчал секунду. Потом задумчиво зашептал: – Я должен тебе кое-что сказать… Мне нужно тебе кое-что сказать… Пап, я хотел бы… – И сдался: – Я не помню. – Набери «звездочка шестьдесят девять», будь добр. – Я все не могу понять, зачем ему это? Знает же, что я не гомофоб. Черт, да у меня и на работе есть гей, мастер по гипсокартону. О чем Денни прекрасно известно. Не понимаю, почему он думал нас этим разозлить. В смысле, я, конечно же, не в восторге. Своим детям желаешь как можно меньше трудностей в жизни. Но… – Дай телефон, – попросила Эбби. Раздался звонок. Эбби бросилась через Реда, но он схватил трубку первым. Впрочем, после небольшой возни телефон все равно оказался у Эбби. Она села прямо и сказала: – Денни? И тут же: – А, Джинни. Ред опять лег ровно. – Нет-нет, не спим, – заверила Эбби. И после паузы: – Конечно. А что с твоей? – Снова пауза. – Нет-нет, без проблем. Да, завтра в восемь, увидимся, пока. Она передала трубку Реду. |
