И все трое, заперев решетку, ушли через галерею.

Тюремщик смотрел, как они удалились; потом, когда все затихло и, по-видимому, опустело, поставил фонарь на пол, свесил ноги в подземелье и предался мечтам. Тюремщики также мечтают иногда, но только никто еще не проследил, о чем они мечтают.

Вдруг, как нарочно, в ту минуту, когда он глубже замечтался, на плечо ему упала тяжелая рука. Гражданин Гракх обернулся и, увидев перед собой незнакомую фигуру, хотел было закричать, но в то же мгновение холодный пистолет уперся ему в лоб. Голос тюремщика замер, руки опустились и глаза приняли самое умоляющее выражение.

— Ни слова — или ты убит, — сказал незнакомец.

— Что вам угодно, милостивый государь? — спросил тюремщик.

Как видите, даже в 93 году бывали минуты, в которые не говорили друг другу «ты» и забывали титуловаться «гражданами»…

— Я хочу, чтобы ты пустил меня вниз, — отвечал гражданин Теодор.

— Зачем это?

— Не твое дело.

Тюремщик с величайшим удивлением взглянул на просившего, но собеседник его заметил в этом взгляде молнию понятливости — и опустил свое оружие.

— Отказался бы ты иметь состояние?

— Не знаю, по этой части еще никто не делал мне предложения.

— Ну так я делаю первый.

— То есть предлагаете мне состояние?

— Да.

— А что вы понимаете под словом «состояние»?

— Да хоть бы пятьдесят тысяч ливров золотом; в наше время деньги редки, и пятьдесят тысяч ливров золотом стоят миллиона. Итак, я предлагаю тебе пятьдесят тысяч ливров.

— Чтобы я дал вам опуститься в эту яму?

— Да, но с условием, чтобы ты пошел в нее со мной и помог мне в том, что я хочу сделать.

— Но как же вы это сделаете? Через пять минут в подземелье нахлынут солдаты и схватят вас.

Справедливость этих слов поразила Теодора.

— А можешь ли ты помешать солдатам спуститься сюда?

— Нет никаких средств, как ни ломай голову.

Заметно было, что тюремщик напрягал всю свою сметливость, чтобы найти это средство, за которое ему заплатили бы пятьдесят тысяч ливров.

— А завтра, — спросил гражданин Теодор, — можем мы войти?

— Непременно, только беда в том, что не сегодня, так завтра поперек подземелья поставят железную решетку, и для большей благонадежности решетка эта будет сплошная, здоровая и без двери.

— В таком случае надо придумать что-нибудь другое.

— Да, надо придумать что-нибудь другое, — сказал тюремщик. — Подумаем.

По собирательному смыслу, в каком выражался гражданин Гракх, видно было, что он уже согласился с гражданином Теодором.

— Уж это мое дело, — сказал Теодор. — А что ты делаешь в Консьержери?

— Я тюремщик.

— То есть?

— Отворяю и запираю двери.

— И ночуешь там?

— Да.

— И обедаешь?

— Не всегда. У меня бывает свободное время.

— И тогда?

— Я пользуюсь им.

— Каким, например, образом?

— Хочу строить куры хозяйке харчевни «Ноев Колодец», которая обещала выйти за меня замуж, когда у меня будет тысяча двести франков.

— А где харчевня «Ноев Колодец»?

— На улице Виель-Драпри.

— Ладно.

— Тс!..

Патриот навострил ухо.