– Можно за обедом обсудить более приятную тему? – заметила Герда.

– Сомневаюсь, что я проживу дольше. Но попрошу о том же тебя, – невозмутимо откликнулся Кай. На самом деле от друга уже не раз звучала подобная просьба – слишком пессимистичный и в то же время апатичный взгляд тот имел на жизнь.

Всех мертвецов через несколько лет выкапывали, чистили черепа и уносили их в часовню, освобождая на кладбище место для новых захоронений. Земли вблизи города было мало, всюду горы. А в Малервеге, близлежащем лесу, хоронить не решались – слишком далеко от поселения.

Вскоре время обеда закончилось, остальные убежали, а Кай, позволив себе задержаться, некоторое время сидел, смотря бездумно на озеро. А после поднялся, отряхнув руки, и выбрал тропинку, уводящую в глубину леса.

Неподалеку от места их обеда, скрытый за несколькими многовековыми елями и скалами, находился колодец – широкий, с десяток футов в диаметре. Часть горловины обвалилась, и серые булыжники, упавшие рядом, покрылись мхом. Приблизившись, Кай крепко сжал в руке гальку, подобранную с берега озера, отчего на нем оказалась капля крови – видимо, шип розы глубоко вошел в кожу. Не думая, Кай бросил его в темнеющее жерло.

Своеобразный ритуал появился у Кая сам собой пару лет назад, и теперь, проходя мимо, он всегда кидал в колодец камень. Иногда загадывал желание, иногда делал это и вовсе бездумно.

Он пошел прочь, стремясь скорее вернуться к себе и вновь взяться за уголь. Вскоре Кай скрылся среди деревьев, так и не узнав, что камень упал, не издав и звука, словно сгинул, исчезнув из бытия.

Карман. Измерение Зеркала разума Йенни

– Ты мухлюешь, – грубо проговорила девушка, косо глядя на ледяные осколки.

Соманн изогнул бровь:

– Не надо пустых обвинений, королева.

– А ты не пытайся меня обмануть. – Она сжала кулак, и недавно собранные осколки вновь рассыпались по столу.

Вверху, сидя на нижней ветке высоченной ели, согласно крикнул Варди. Глаза белого сокола – прозрачные, словно грани бриллианта, – остро сверкнули. Ствол дерева, на котором сидела птица, был покрыт тонким слоем льда, даже иголки, имевшие лиловый оттенок, не обошла эта участь.

– Эй, мы ведь и так играем по твоим правилам! – возмутился Соманн, поднимая голову от осколков. Доспехи на его теле – из чистого золота, с выгравированными цветами – ярко сверкнули.

– Так я и не желала играть вовсе. Я вообще то спала. И собираюсь вернуться к этому занятию. Сеятель, иди, покуда не выставила тебя, – поднимаясь, сказала Йенни и откинула с плеча длинные белые волосы, которые частично прикрывали вечно юное лицо.

Соманн краем глаза покосился на одну из трех морд волка, что бело серебристыми линиями вились по ее руке от ключицы до запястья. У основания большого пальца скалилась морда.

– Ты ведь так не поступишь. Тогда я перестану даровать тебе сны. Или буду насылать кошмары, – сверкнул Соманн белозубой улыбкой. Существом он был древним и обладал немалой силой, управляя сонными грезами. Но зачастую относился к своей работе с небрежностью и настолько часто попадался на глаза людям, что за несколько веков появились те, кто разглядел и запомнил его силу. В итоге он даже получил прозвище Песочный человек за свою магию, имеющую золотой оттенок.

Впрочем, не Йенни было обвинять его в небрежности. Она сама попадалась людям куда чаще. Особенно людям Хальштатта, которые увиденное обычно запоминали. Возможно, именно это и стало одной из причин тому, что они с Соманном нашли общий язык. Но изначально познакомил их долгий сон Йенни, в который она от скуки погружалась в летние месяцы. А если кто то спит беспробудно больше нескольких месяцев, Сеятель обязательно заметит, будучи даже второстепенным божеством.