Вот теперь вид у Кайсы стал отнюдь не задорный.

Неужели ей надо будет перебраться к Ларссонам? Неужели бабушка ляжет в больницу? Неужели они с бабушкой не отпразднуют Рождество вместе, как всегда бывало? Нет, уж что-что, а Рождество они отпразднуют! Так сказала Кайса. Та самая Кайса, которой скоро исполнится семь лет и у которой самые карие и самые счастливые глаза на свете.

И она принялась за рождественскую уборку. Но сначала она должна была спросить у бабушки — а как её делать-то, эту уборку? У Кайсы осталось лишь смутное представление о том, что сначала всё в доме переворачивают вверх дном, мебель беспорядочно сдвигают, и кругом становится так некрасиво и неуютно. Потом всё приводят в порядок, расставляют вещи по местам, и наконец приходит Рождество.

Бабушка сказала, что в этом году им не удастся так тщательно убраться, да и окна мыть тоже не стоит. Но Кайса об этом и слышать не хотела. Какое же Рождество без чистых штор? Но разве можно вешать чистые шторы на грязные окна? Пришла фру Ларссон, чтобы хоть немного помочь. Да, она действительно помогла им. Она вымыла и выскоблила пол в маленькой кухонке и комнатке — в бабушкином доме была всегда одна маленькая комнатка. Окна фру Ларссон тоже вымыла. А всё остальное сделала Кайса. Видели бы вы, как она расхаживала по всему дому в косыночке на голове и с пыльной тряпкой в руке! И вид у неё был до того задорный, что даже поверить трудно! Она развесила на окнах чистые шторы, расстелила на полу в кухне чистые домотканые половички и протёрла тряпкой всю мебель. А потом пришло время варить бабушке кофе и жарить колбасу с картошкой. Кайсе надо было самой развести огонь в печи. Какое счастье, что печь оказалась такой доброй и послушной! Кайса сунула в неё полено, кусок газеты, подожгла всё это и стала прислушиваться, не начнёт ли в печи потрескивать. И вдруг — точно! — в печи стало потрескивать! И бабушка получила горячий кофе! Она лишь качала головой и приговаривала:

— Моя малышка, благословенное дитя моё, что бы я без тебя делала?!

А Кайса с измазанным сажей носиком сидела на краешке её кровати и макала в бабушкину чашку кусочки сахара. Потом она продолжила свою уборку.

Ой, а как же мятные леденцы? Ведь они уже готовы! Осталось только продать их! Кто же теперь отнесёт их на рыночную площадь? Ну конечно же Кайса Задорочка! Кто ж еще?! Правда, Кайса пока не умела считать и взвешивать леденцы на маленьких весах, как это делала бабушка за своей стойкой в конфетном ряду. Зато Кайса знала, как выглядят монетки в пятьдесят эре. Что-что, а это она знала! Тогда бабушка уселась в своей кровати и принялась взвешивать леденцы и раскладывать их по маленьким кулёчкам. По сто граммов в каждый. А стоил такой кулек ровно пятьдесят эре.

За три дня до Сочельника открылась большая Рождественская ярмарка. В то утро Кайса встала рано и подала бабушке кофе в постель.

— Благословенное дитя моё, — сказала бабушка. — На улице так холодно, ты же отморозишь себе нос.

Но Кайса лишь рассмеялась. Она была уже готова отправиться в большое, удивительное леденцовое путешествие. Ой, а как она оделась! Под пальто она натянула две толстые кофты, на голове её красовалась тёплая меховая шапка, надвинутая прямо на уши, шея была обмотана шерстяным шарфом, на руках — большие красные варежки, а ноги утопали в огромных бабушкиных валенках — в такой обуви ногти на ногах уж никогда не растрескаются от мороза! На руке у неё висела полная корзинка леденцов.

— До свидания, бабушка! — сказала Кайса Задорочка и шагнула с порога прямо в зимнюю тьму. На улицах города уже было людно и оживлённо. Ещё бы! Я думаю! Ведь сегодня открывалась Рождественская ярмарка!

И мороз стоял крепкий.