В этот момент птицы перестали петь. Николас и Челеста, посмотрев друг на друга, поняли, что он идет за ними. Мессулете.

— Боюсь, что да. Это — трагедия. Автомобильная авария.

— Господи Иисусе! Жюстина мертва.

Лью Кроукер уставился на Тандзана Нанги. Он выглядел старше. Его лицо было более морщинистым, более уставшим, чем то, которое помнил Кроукер.

— Николас знает об этом?

Нанги покачал головой.

— Как вы слышали, некоторое время с ним невозможно было связаться.

Кроукер сел. Маргарита положила руку ему на плечо. Во время полета он рассказал ей все про Николаса и Жюстину. У них были затуманенные глаза, но они устали не слитком сильно. Они поделили между собой таблетку снотворного, которую Маргарита обнаружила на дне своей косметички, и крепко проспали шесть часов.

Кроукер и Маргарита находились в гостиной дома Николаса на окраине Токио. Потолок большой комнаты перекрещивали массивные кедровые балки, через громадные окна с толстыми стеклами лились потоки света поздней осени. В центре татами, к которому с пола вели вниз две ступеньки, находились диваны с тяжелыми подушками и громоздкие стулья. Вдоль стен были выставлены предметы западного искусства и ярко раскрашенные рулоны материя из Франции и Италии. Весь дом был пропитан запахами проолифенкого дерева, соломы и розмарина.

Нанги полагал, что их приход сюда был логичен. Когда Сэйко передала ему сообщение, он был в негодовании, что она не прервала его заседание. Но потом гнев его быстро улетучился, и он предался размышлению. Сэйко передала ему сообщение Кроукера устно. Расспросив ее о тоне разговора и об отношении к происшедшему Кроукера, он получил достаточно материала, чтобы осознать срочность своего приезда.

С учетом его собственного положения в настоящее время и положения «Сато интернэшнл» он не хотел, чтобы кто-либо знал о присутствии Кроукера в Токио. Поэтому нельзя было использовать ни офис, ни его собственную резиденцию. Не хотел он также рисковать, назначив встречу в публичном месте, как, к примеру, в зале гостиницы.

После смерти Жюстины дом Николаса оставался пустым. В него заходила только уборщица. У Нанги были ключи, а отдаленное расположение дома делало это место идеальным для беседы. Он взял свою машину, встретил на аэродроме Кроукера и его спутницу и сам привез их прямо сюда.

До этого он избавился от присутствия Сэйко. Она была единственным человеком в офисе, который знал о прибытии Кроукера, и Нанги не хотел, чтобы она была поблизости, когда будет проходить встреча.

Он отправил ее во Вьетнам, чтобы она временно взяла на себя руководство отделением «Сато» в Сайгоне. Он назвал ей Джисаку Шиндо, но сказал, что этот частный детектив является якобы консультантом по вопросам производства, которого наняли для того, чтобы он оказал помощь в установлении связей нового заморского отделения со штаб-квартирой. Он поручил ей оказать Шиндо возможную помощь.

Сама идея предоставления Сэйко такой свободы была риском, но Нанги привык рисковать. Он позвонил Шиндо и сообщил о ее прибытии и о подозрении, что она работает против компании. Он знал — это все, что он мог сейчас сделать. У Нанги не было достоверных доказательств ее измены, только слухи, и он не считал возможным предпринимать что-либо преждевременно. Кроме того, она была менее важной фигурой, чем люди, которым она поставляла информацию. Если, конечно, она была виновной. Возможно, ее чувство свободы в Сайгоне приведет к саморазоблачению. Если так, то Шиндо зафиксирует документально ее падение.

Что касается Гоэи, руководителя проекта «Ти», дело обстояло иначе. Он разоблачил себя этим своим закодированным факсом, и, хотя люди Нанги все еще занимаются его расшифровкой, у Нанги не было сомнений в виновности Гоэи.