– Блядь! – крикнул Рон, и впечатал кулак в стену рядом с собой, от чего там образовалась вмятина, а я попятилась назад. – Я не хотел быть с тобой, – уже более спокойно произнёс он, отчего скопившиеся слёзы потекли горячими струйками по моим щекам.

– Тогда почему был?! – выкрикнула я, крепче сминая ткань платья на боках. – Зачем позволил этому случиться, а потом испариться в один миг?! Почему ты не думал о том, насколько сильно будет разбито мое сердце? Поставь на мое место Джемму, и ты бежишь разрывать в клочья того, кто заставляет ее проронить хоть одну слезинку. Но от меня ты ушел с легкостью, даже не подумав о том, что топчешь мои чувства своими дурацкими ботинками! Ты за это время ни разу не позвонил мне, не ответил на мои звонки и сообщения! Чего ты хочешь от меня, Рональд? Чего? Ты? Хочешь?! – Я задыхалась, произнеся последнее слово.

Рон молчал. Он сложил руки на затылке, сцепил их в замок и крепко зажмурился. Прошла минута, две, три, а он продолжал стоять на входе в гостиную, и молчать. Я переместила руки на свои плечи, как будто заключая в клетку измученное сердце, не давая ему выпасть и разбиться вдребезги у ног мужчины с искажённым понятием о заботе.

– Мы так чертовски сильно не подходим друг другу, – прошептал Рон, и его слова отозвались эхом в бедной растерзанной мышце, скрывающейся за моей грудиной.

Я всхлипнула, подавив дрожащий вдох, и тихо двинулась в сторону двери. Мне нужно было как можно быстрее покинуть это место моей скорби, чтобы успеть зализать раны ещё до того, как меня посетит желание сделать что-нибудь с собой, как бывшая девушка Калеба. Но не успела я сделать и пяти шагов, как была схвачена крепкими руками, и прижата к стенке мощным телом. Рон навис надо мной, а я повернула лицо в сторону, чтобы не видеть его разъярённого взгляда и крепко сжатой челюсти. Мне хотелось раствориться в душном воздухе, чтобы прекратить страдания, разъедающие едва живую душу.

– Посмотри на меня, – тихо попросил Рон. Я зажмурилась. – Детка, пожалуйста, посмотри на меня. – Я не шелохнулась и затаила дыхание. – Блядь.

Рон снова ударил по стене, но теперь уже рядом с моей головой. А в следующую секунду его губы прижались к моим, сминая мягкую кожу и не давая вдохнуть. Вся ярость и боль, которые я в себе держала, вырвались наружу. Я схватила его за волосы, притянув ещё ближе к себе, и приоткрыла рот, впуская горячий язык. Мы целовались так, как будто хотели причинить друг другу ещё больше страданий. Рон обхватил мою талию и поднял меня вверх, впечатывая в стену своим телом, а мои ноги привычно обвили его талию. Он так сильно вжался твёрдым членом в самое нежное место на моём теле, что становилось больно. Но я хотела этой боли и всего, что он для меня приготовил.

Через несколько минут яростных поцелуев с искусанными губами, Рон рванул мои трусики, и те, превратившись в клочья, полетели на пол. Следом за этим задребезжала пряжка ремня, раздался характерный звук расстегиваемой молнии. И уже через пару секунд он болезненно ворвался в меня, и замер, тяжело дыша. Я была мокрой и готова была бы принять его, если бы не месячное воздержание и эффект неожиданности. Как бы сильно Рон не брал меня прежде, он никогда не позволял себе так жёстко врываться в меня в самом начале, всегда давал время привыкнуть к вторжению. Но в этот раз всё было иначе, и это «иначе» приносило немыслимую боль между ног, как будто я только что снова потеряла девственность.

И всё же жжение внизу ни шло ни в какое сравнение с болью, в которой купалось сердце. Рон трахал меня, как в последний раз. Как будто вымещал на мне обиду, страх и осознание того, что больше это не повторится.