Но ни убедительные памфлеты Мильтона, ни рьяные проповеди Гудвина, Делла, Питера и других священников-индепендентов, ни политические доводы многочисленных республиканцев-памфлетистов не повлияли на общественное мнение. Тем не менее правительство могло не волноваться насчет проявлений горя и уважения к королю: они не указывали на воинствующий монархизм. Всеобщее желание мира привело большинство людей к молчаливому принятию того, что правительство достаточно сильно, чтобы удерживаться на своем месте с минимальными пертурбациями. Воинствующее роялистское меньшинство часто могло рассчитывать на сочувствие, но редко – на сотрудничество своих соседей. Восхищаясь силой духа усопшего короля, превознося его как мученика, высоко ценя его портреты и памятные вещи о нем, распространяя рассказы о его страданиях и чудесах, сотворенных его кровью, они не считали это прелюдией к действиям, все это было их заменителем. Несмотря на негодование и широко распространенное возмущение, смерть короля возымела именно тот эффект, на который рассчитывали Кромвель и его наиболее проницательные сторонники. Она уничтожила активный центр монархизма в Англии. Король отказался заключить мир. Теперь мир мог быть установлен без него. Еще шли бои в Ирландии. Могло произойти – и произойдет – вторжение из Шотландии. Но с момента смерти короля до бескровной Реставрации его сына одиннадцать лет спустя английские роялисты так и не совершили ничего большего, чем безрезультатные местные заговоры. Вопреки всем предсказаниям король Карл II, находившийся за границей вне досягаемости своих врагов, оказался гораздо менее опасным, чем был король Карл I в качестве их пленника на родине.

IV

Смерти короля, как уже не раз упоминалось, предшествовало поспешное принятие парламентом закона, запрещавшего провозглашение его преемника. Через неделю был принят закон об упразднении монархии. Лорд-мэр Абрахам Рейнардсон отказался публиковать его в Сити. Он продержался восемь дней, прежде чем был арестован и увезен в Тауэр; через несколько недель он был лишен своей должности Государственным советом, оштрафован на 2000 фунтов стерлингов – для уплаты этой суммы его имущество было выставлено на распродажу – и приговорен оставаться в тюрьме на срок, оставленный на усмотрение правительства. Его жест был благородным, хотя и бесполезным, но многие из его богатых земляков были ему благодарны за одну практическую меру предосторожности, которую он принял до своего ареста. Он сжег все документы, относившиеся к ноябрьскому обсуждению Ньюпортского договора, когда большинство членов Городского совета проголосовали за переговоры с королем; ни один обыск в его доме не выявил никаких записей с их именами.

В разных частях страны ходил слух, что мировые судьи отказываются работать, потому что они всегда занимали должности при королевской власти, и теперь не знают, по какому праву действовать. Но это по большей части были лишь разговоры. В интересах закона и порядка – в интересах самих мировых судей, их друзей, владельцев недвижимости и соседей – повседневная жизнь страны должна была продолжаться как обычно. Если большая часть осуждала и в глубине души отказывалась признать смерть короля, то некоторые были готовы предпринимать реальные действия с целью отмежеваться от нового правительства.

То же самое было справедливо и в отношении более значимых людей, чем сельские мировые судьи. Двое главных судей самоустранились во время судебного процесса по делу короля, но не вышли в отставку. Они вернулись вместе со своими менее высокопоставленными коллегами, чтобы отправлять правосудие в интересах народа после смерти короля. Члены парламента, которые тоже самоустранились в знак протеста против чистки или не приходили на судебный процесс, теперь тоже начали потихоньку возвращаться на свои места.