— Ты как, красавица? — Голос прозвучал резко, но вполне дружелюбно. Хетти уловила запах намокшей шерстяной ткани.

Ну почему она такая дура? Шла бы своей дорогой и не лезла бы куда не следует. Тогда труп нашел бы кто-то другой! А теперь она стала центром внимания — вон, вокруг нее собралась почти толпа.

— Бог ты мой! — в ужасе закричал кто-то. — Он мертв! Совсем окочурился, бедняга!

— Не советую прикасаться к нему. — Голос был властным, не таким, как у остальных, и принадлежал образованному и уверенному в себе человеку. — Кто-нибудь, сходите за полицией. Эй, ты, сбегай! Там, на набережной, должен стоять констебль.

Снова послышался топот бегущих ног, только на этот раз он удалялся.

От пережитого Хетти так ослабела, что едва не падала, и мужчина с властным голосом заботливо поддержал ее. Всего мужчин было пять, и все они ежились от холода и испуганно молчали. Хетти хотелось убраться от этого места подальше и, главное, побыстрее, пока не прибыли фараоны. Надо же, дура безмозглая, разоралась! Промолчать — и сейчас была бы в полумиле отсюда и забот не знала бы.

Она оглядела лица, которые в призрачном свете фонаря казались состоящими из одних теней. Изо ртов то и дело в холодный воздух вылетали клубочки пара. Все они такие добрые, заботливые — только вот сбежать ей не дадут. Зато можно раскрутить их на бесплатную выпивку.

— Я так перепугалась, — с дрожью в голосе, но при этом с должной мерой достоинства произнесла Хетти. — Аж знобит и перед глазами все плывет…

Кто-то достал серебряную фляжку, и свет фонаря отразился в полукруглой поверхности. Красивая вещичка.

— Выпейте глоток бренди.

— Благодарствую, с удовольствием. — Хетти без церемоний взяла фляжку и выпила все, до последней капли. Прежде чем вернуть ее хозяину, она ощупала ее поверхность и провела пальцами по гравировке.

Инспектора Томаса Питта вызвали из дома в пять минут второго ночи, и к половине второго он уже стоял на южной оконечности Вестминстерского моста и осматривал труп мужчины средних лет, одетого в дорогое черное пальто и шелковый цилиндр. Мужчина был привязан за шею белым кашне к фонарному столбу. На его горле зияла глубокая рана: правая яремная вена была перерезана, и его рубашка пропиталась кровью. Все эти детали прятались под пальто, а кашне не только удерживало труп в вертикальном положении и в позе, когда тело было завалено назад, на столб, но и закрывало рану на шее.

Небольшая группа, человек пять-шесть, собралась на противоположной стороне моста напротив трупа. Дежурный констебль стоял рядом с Питтом и держал в руке фонарь «бычий глаз», хотя для тех следственных действий, которые им предстояло сейчас провести, света от уличных фонарей хватало.

— Его нашла мисс Хетти Милнер, сэр, — услужливо сообщил констебль. — Она говорит, что приняла его за больного и спросила его о здоровье. Хотя вероятнее всего, что она просто пыталась подцепить его, только это уже ничего не меняет. Его деньги на месте, в карманах, золотые часы с цепочкой тоже на месте, так что не похоже, что его ограбили.

Питт снова оглядел тело. Сняв перчатки, он ощупал лацканы пальто, чтобы определить качество ткани. Ткань была мягкой и упругой, шерсть высшего качества. Из петлицы торчали свежие примулы; в свете фонарей и на фоне тумана, который, подобно шифоновым шарфам, полосками поднимался вверх от реки, цветы выглядели призрачно. На руках у мужчины были перчатки — кажется, из свиной кожи, а не вязаные, как у Питта. Инспектор перевел взгляд на золотые запонки с сердоликом. Затем отодвинул в сторону кашне, оглядел пропитавшуюся кровью рубашку, убедился, что все пуговицы на месте, и разжал пальцы. Кашне упало на грудь трупа.

— Нам известно, кто он? — тихо спросил Томас.