У Черри были кудрявые волосы пугающего желтого цвета и пугающего красного цвета губы, бесконечно перекатывающие жвачку.

– Джордж, – произнес Уинтроп, – познакомься с моей невестой Черри. Черри, это Джордж.

– Ооччнпрятн, – сказала Черри. Слов я не разобрал, но по резкому носовому произношению понял, что она пришла в восторг от возможности со мной познакомиться.

В течение нескольких минут мое внимание было поглощено Черри. Кое-что в ней стоило рассмотреть поближе. Как бы то ни было, от меня не ускользнуло, что Уинтроп растрепан. Пиджак расстегнулся, галстука не было вовсе. Приглядевшись, я заметил, что на пиджаке не хватало пуговиц, а галстук все-таки был, но оказался заброшен за спину.

– Уинтроп, – пробормотал я и показал на галстук. Слов я не находил.

– Меня тягали за галстук в банке.

– Как это – тягали?

– Сегодня утром я решил не утруждать себя бритьем. Вечером я собирался на обед, и мне все равно пришлось бы бриться после работы. Вот я и рассудил, что с утра бриться незачем. Разве я не прав, Джордж?

– Абсолютно прав, – кивнул я.

– Короче, они заметили, что я не побрился, и после недолгого разбирательства в кабинете президента (нелепое и противозаконное судилище, если хочешь знать мое мнение) меня подвергли вот такому наказанию. Выгнали из банка и швырнули на жесткий бетон Тремонт-авеню. Я подпрыгнул два раза, – добавил он с едва заметной гордостью.

– Но это же означает, что ты лишился должности! – в ужасе воскликнул я. Мне частенько доводилось сидеть без работы, и я знал, что увольнение влечет за собой определенные трудности.

– Верно, – кивнул Уинтроп. – Теперь у меня ничего не осталось, кроме биржевых акций, ценных бумаг и земли, на территории которой возводится Центр Благоразумия… ну и, конечно, Черри.

– В натуре, – хихикнула Черри. – Я бы не стала дергаться, если бы не бабки. Считай, что я тебя заарканила, Уинтроп.

– Заарканила? – переспросил я.

– Полагаю, она имела в виду таинство брака, – пояснил Уинтроп.

Вскоре после этого Черри отправилась в туалет, а я заметил:

– Уинтроп, это прекрасная женщина, наделенная замечательными формами, но, если ты на ней женишься, от тебя отвернется вся Новая Англия. С тобой не станут разговаривать даже в Нью-Хейвене.

– И не надо. – Он поглядел по сторонам, потом наклонился и прошептал: – Черри учит меня сексу.

– Я думал, ты это уже прошел, Уинтроп.

– И я так думал. Оказалось, что существуют специальные курсы, причем такой глубины и интенсивности, о которых я вообще не подозревал.

– Где же она сама этому научилась? – поинтересовался я.

– Представь, меня это тоже взволновало. И я спросил Черри напрямую. Не стану скрывать, у меня закралась мыслишка, что у нее был опыт общения с другими мужчинами, хотя это почти исключено, учитывая ее утонченное воспитание и невинность.

– Что же она тебе ответила?

– Что в Бенсонхойсте женщины знают о сексе с рождения.

– До чего же удобно!

– Да. Мне было двадцать четыре, когда я… Ладно, забыли.

Как бы то ни было, вечер получился весьма поучительным.

Должен сказать, что после него Уинтроп стремительно покатился вниз. Как оказалось, действительно достаточно удалить узел, отвечающий за формальности, и вольностям уже нет предела.

Как я и предсказывал, с ним порвали отношения все уважаемые люди Новой Англии. Даже в Нью-Хейвене, где расположен позорный общеобразовательный институт, о котором Уинтроп говорил, содрогаясь от отвращения, прослышали про его случай.