Разве мешало Оле то, что Коля и Надя шли вместе? Что плохого в Надиной и Колиной дружбе? Почему надо их дразнить и силой заставлять раздружиться?

Вот и тебе зачем-то нужно, чтобы Валера и Зоя не дружили. А зачем? Нет, тут только одно можно сказать: не хочешь дружить с девочками, это твое дело. Другим не мешай. А Валере я хочу повторить то, что написал в своем письме Миша Жуков из Архангельской области: «Дорогой Валера! В дружбе с девочкой нет ничего плохого! Дружи на здоровье!»

1959 г.

Глухая душа

«Дорогая редакция!

Моя мать тяжело больна. Болезнь такая: очень тяжелое дыхание, кашель. С наступлением зимы ей очень трудно. В этом году я был в отпуске после трех лет службы и не узнал своей матери, так состарили ее эти годы. Обняла она меня при встрече, заплакала. Никогда не забуду ее слов, которые она вымолвила вместе со слезами: «Сынок, Петя, как не хочется умирать».

Как я понял, этими словами она просила помочь ей, вылечить ее. Не мог я этого сделать и не мог также сделать и того, что, казалось бы, проще простого.

Мои родители живут в селе Ивановке, живут одни: детей раскидало по разным городам, а я в армии. Конечно, им очень нужна была моя помощь, поэтому они и попросили мое командование отпустить меня в отпуск тогда, когда я принесу больше пользы по хозяйству. Как и следовало ожидать, командование пошло навстречу моим родителям.

Как только я приехал, то сразу заметил, что нашу крышу нужно перекрыть, так как солома сгнила, и во время дождя в избе вода. Я поинтересовался у отца, почему такая плохая крыша, неужели нельзя попросить в колхозе соломы? Он мне ответил, что не дает соломы начальник участка с. Ивановки Утешев Петр Иванович.

Когда я пришел первый раз к Утешеву, он сразу сказал, что вопрос о соломе решает председатель колхоза «Россия» Соколинский и что надо обращаться к нему.

Соколинский оказался хорошим, внимательным человеком. Он выслушал меня и посоветовал, чтобы я от своего имени написал заявление в правление колхоза «Россия». Так я и сделал: написал заявление, передал его Утешеву и стал ждать результатов. А дни идут, отпуск приближается к концу. Потом, после заседания правления, Утешев сообщил, что мое заявление рассмотрено, солому дадут. Я попросил: нельзя ли пораньше, ведь я помог бы отцу перевезти солому с поля. Но моим словам Утешев не придал никакого значения. Я решил еще раз сходить к Соколинскому. Кстати, там же я застал и Утешева. Увидев меня, Соколинский пригласил меня в кабинет и сказал Утешеву: «Матрос просит дать солому поскорее, отпуск у него кончается, а он хочет помочь родителям». На это Утешев ответил, что сейчас он не может заниматься соломой, что у него дела поважнее.

Изба осталась неперекрытой. А пройдет зима, настанет весна, оттепель, снег будет таять, и в избе вода, а как это для больного человека? Да и для здорового нехорошо. А ведь Соколинский говорил мне: «Езжай, матрос, служи спокойно, а мы поможем твоим старикам».

Я очень люблю свою мать. Если бы я был с ней вместе, то ни с чем не посчитался, а отправил ее на юг, хотя на зимнее время, ведь ее болезнь в летнее время переносится сравнительно легче, но сейчас у меня нет такой возможности, домой я вернусь еще нескоро.

Дорогая редакция, по-моему, в тех краях никогда не приходилось бывать кому-либо из вас, а как мне хотелось, чтобы вы сами убедились, прав я в вышенаписанном или нет, и заодно побывали у моих родителей. Моя мать, Голышкина Марфа Андреевна, и отец, Голышкин Александр Васильевич, живут по адресу: Тамбовская область, Избердеевский район, Ново-Ситовский сельсовет, село Ивановка.