Я слышала, как очень храбрый человек, прошедший войну, сказал однажды:

— Бывало страшно, очень страшно.

Он говорил правду: ему бывало "страшно. Но он умел преодолеть свой страх и делал то, что велел ему долг: он сражался.

В мирной жизни, конечно, тоже может быть страшно.

Я скажу правду, а меня за это исключат из школы… Скажу правду, а меня лишат стипендии, дадут выговор… Скажу правду — снимут с работы… Уж лучше промолчу.

Вот это «промолчу» и есть трусость. За молчанием иногда скрывается равнодушие. Но чаще всего трусость. И именно она делает возможной подлость. Молчание создает для подлости, для низости отличную «питательную среду». Подлость любит темноту. Она любит молчание. Предательство, гнусность питаются только темнотой, тайной. Света они не выносят. Вот почему молчание есть соучастие в подлости.

Читали ли вы книгу Гейма «Крестоносцы»? Прочитайте — это хорошая книга. И среди других людей там идет речь об одном рабочем по имени Тони. Он не принимал участия в забастовке, но, когда увидел, что полицейский замахнулся на женщину, он кинулся к ней на помощь, и его ранили. «Чего ради ты ввязался в драку?» — спросили его. И он ответил перед смертью: «Я думаю так: когда это случается где-нибудь, значит, случилось и со мной. И я не жалею о том, что сделал: когда ты видишь сорную траву, ты ее вырываешь с корнем. Иначе она заглушит все поле».

Ну, а «Мать» Горького вы все читали. Помните слова Андрея Находки? «Я не должен прощать ничего вредного, хоть бы мне и не вредило оно. Я — не один на земле! Сегодня я позволю себя обидеть и, может, только посмеюсь над обидой, не уколет она меня, — а завтра, испытав на мне свою силу, обидчик пойдет с другого кожу снимать».

Много пословиц есть на свете, которые оправдывают молчание, и, пожалуй, самая выразительная: «Моя хата с краю». Но хат, которые были бы с краю, нет. Эту мысль очень точно выразил английский поэт Джон Донн, умерший три столетия назад: «Нет такого человека, что был бы островом, каждый — частица материка, часть целого. Если чей-то прах будет смыт морем, то Европа уменьшится, словно это был ее мыс. Смерть любого человека отнимает частицу меня, ибо и я — частица человечества… И потому никогда не посылай узнать, по ком звонит колокол: он звонит по тебе».

Мы все в ответе за то, что делается вокруг нас. В ответе за все плохое и за все хорошее. И не надо думать, будто настоящее испытание приходит к человеку только в какие-то особые, роковые минуты — на войне, во время какой-нибудь катастрофы. Нет, не только в исключительных обстоятельствах, не только в час смертельной опасности, под пулей испытывается человеческое мужество. Оно испытывается постоянно, в самых обычных житейских делах.

В комнате заводского общежития жили пять человек, все молодые рабочие. Жили душа в душу, хоть и знали друг друга не очень давно. Если кому приходила посылка, делили ее между всеми. Чемоданы никогда не запирались: все верили друг другу, и никому в голову не могло прийти хорониться от товарища. Комната называлась «голубятней», так как помещалась на самом верхнем этаже, а один из ее жителей — Николай Лобанов был страстным голубятником.

Однажды в «голубятню» пришел с просьбой комендант. Весь этаж ремонтируется. Так вот, не согласятся ли ребята приютить на время двух новичков — Валентина Безуглова и Сергея Коваленко?

— Потеснитесь, а?

Ребята согласились. Новые обитатели «голубятни» не нарушили заведенного порядка жизни. Но скоро стало ясно, что их связывают между собой совсем другие отношения, чем те, к которым привыкли на «голубятне».