А когда повернулся обратно, улица передо мной была пуста. Нищий исчез.

Тающие очертания его фигуры быстро уносились вдаль за завесой тумана. Он был огромен и, распрямляясь, становился все больше. В круге отбрасываемого фонарем света было видно, что плечи его поднимаются выше человеческого роста. И он был не один. С ним вместе двигалась вторая фигура.

Издалека донесся звук флейты. Слабо и певуче. А в грязи, под ногами, валялись деньги, брошенные за ненадобностью. Последние монетки звякнули о мостовую. Вернувшись в комнату, я понял, что тело Теренса О’Мэлли перестало дышать.