– Происшествия не зафиксированы, – доложил тот ворчливым басом. – В пределах территории посторонние не замечены.

«Не зафиксированы», «не замечены» – Дворецкий любил четкость в формулировках. Чем выгодно отличался от людей.

– И слава богам!.. А в окрестностях?

– Что?

– Никаких отклонений?

– Какого рода?

Пришлось уточнять:

– Движение, огни, блики?..

– Огни наблюдались. Под водой.

– Опять, да? В следующий раз сообщай о них сразу.

– Понял.

– И сразу же выводи на дисплей.

– Понял.

– Что ты понял? – сдерживаясь, спросил я. – Запись давай!

Раздражаться на комп так же глупо, как на скверную погоду. Даже глупее, потому что здесь винить следует себя: каков вопрос – таков ответ.

– Подводных огней?

– Именно.

Ничего нового я не увидел. Что-то неясное творилось последнее время под поверхностью, какое-то загадочное шевеление. Уже третью ночь изредка и кое-где, то там, то тут, мерцали тусклые пятна, похожие на отражения дальних сполохов, – возникая, пропадая, перемещаясь. Словно бы невдалеке от моей скалы затеяли подводные работы, вынюхивая невесть что. Нешто опять кладоискатели? Как будто на здешнем мелководье еще не обследовали каждую пядь! Вот поглубже – другое дело. В Средние века эти берега слыли проклятыми, и корабли тут гробились якобы через один, взамен плодя фантастические легенды. Правда, на глубине требуется оснастка серьезней той, что имеется у местных халявщиков, а со стороны сюда побаиваются наезжать. Хотя, хотя… Все ж таки не помешает взглянуть на это ближе – но чуть погодя, не сейчас.

Я позвонил двоим, добивая старые дела и подводя там окончательный баланс. Затем занялся разбором почты. Это сделалось для меня таким же привычным, как литр дистиллированной воды по утрам или йогурт на ночь. Из всех дел, какими я мог нагрузить себя, чтоб обеспечить свои немалые потребности, глубинные погружения в Океан оказались наименее обременительными. К тому ж они удаются мне, как немногим. За считанные месяцы я стал, видимо, лучшим в губернии знатоком новейших технологий и теперь охотно делюсь знаниями – за соразмерную плату. Но, ради собственного благополучия, всегда держусь на шаг впереди своих клиентов.

От моих «далеких друзей», коих я в глаза не видел (и тем лучше с ними ладил), пришло несколько писем, вполне информативных. Хотя бы в Океане отыскались партнеры, честно обменивающие знания. Тут находились даже энтузиасты, готовые делиться бесплатно, – будто это возвышало их в собственных глазах. Впрочем, пакостники, норовившие подсунуть гадость, встречались чаще. Но на них велась охота, не уступавшая по азарту настоящей.

Поступила и пара объемистых пакетов – в ответ на мои вчерашние запросы. Содержимое порадовало – как раз то, что я хотел. Далеко не всегда натыкаешься на желаемое с первой попытки.

Наконец получил ответ от сестры, с которой не встречался года четыре. Вот там все оставалось грустным. Внешне мы были похожи – к несчастью. То, что добавило мне притягательности, ее сделало некрасивой. А хуже всего, что она сама этим прониклась. И почему одиночество не выделяется по заявкам?

– На территории посторонний, – внезапно объявил Дворецкий. – Направляется в сторону дома.

В лязгающем его голосе мне почудилось возмущение – уж чужакам вход сюда настрого воспрещен. Непроизвольно оглянувшись, я потребовал:

– Покажи!

Невдалеке от ограды действительно пробирался через кусты человек. Приземистый и не слишком ловкий, одетый точно бандит из мелкой стаи. Кроме плохонькой бронекуртки, на нем имелись коже-пластиковые брюки, металлизированные ботинки на изрядных каблуках и синяя шапочка с выступающим козырьком.