Когда Майкл вечером, помахивая тростью, проходил мимо моста, где начинался подземный ход, он стал прикидывать, где бы мог находиться новый тоннель, в существовании которого не сомневался.

…Быстро надвигалась ночь. Окно столовой доктора Филиппа Гарона было залито светом. Справа, в квартире господина Мулбэрри, освещения не было. Дом господина Куннингхама, как и обиталище «Бишофа», притаился во мраке. Из спальни дома № 7 пробивался свет, — окна в шестом и восьмом были темны.

Заметив Миллета, который курил возле ограды своего сада, Майкл направился к нему. Зоркие глаза фальшивомонетчика уже давно заметили его. Миллет, человек с багровым лицом и странно любезного обхождения, которое не вызывало симпатии, поздоровался с сыщиком как со старым приятелем.

— Добрый вечер, господин Претерстон, надеюсь, вы не ищете здесь нарушителей закона?

Майкл опустил руки на ограду и успокаивающе покачал головой.

— Но, дорогой господин Миллет, как пришли вы к такой мысли? Разве я мог бы найти здесь нарушителей закона? Ведь местные обитатели — самые спокойные и порядочные люди во всем Лондоне.

Господин Миллет вздохнул и забормотал что-то о тяготах жизни, мечтая забыть прошлое, и в покое и безопасности дожить последние дни.

— Ну, конечно же, — благожелательно заметил Майкл. — А как поживают ваши соседи? Я бы тоже с удовольствием здесь поселился. Может быть, вы знаете, не сдается ли здесь какая-нибудь квартира?

— Не думаю, — ответил Миллет. — Но так как я живу совершенно один, то, если вы очень захотите, мог бы сдать вам две комнаты в моем доме, господин Претерстон. Вы этим даже окажете мне честь.

— Как, между прочим, поживает Кэтти? — спросил Майкл, пропустив мимо ушей его приглашение.

— Кэтти? — поражение спросил Миллет. — Вы хотите сказать мисс Вестхангер? Вот уж несколько дней как я ее не встречал… Мне кажется, что в последний раз видел ее во вторник… Да, во вторник, после обеда!

— А если точнее, в 2 часа 30 минут, не правда ли? — поиздевался над ним Майкл. — На ней было синее платье в белых крапинках и маленькая зеленая шляпка. Вам нечего притворяться, Миллет, ибо в данный момент я ничего против Кэтти не имею.

— Какой вы шутник, господин Претерстон, — засмеявшись, воскликнул Миллет.

— Но не сегодня, — возразил многозначительно сыщик. — Штокмары в последнее время тоже скрывались от меня.

— Я их вообще не вижу, — поспешил оправдаться господин Миллет. — Они мне очень несимпатичны. Кем бы я ни был, господин Претерстон, но что я настоящий патриот, с этим даже вы должны согласиться, не правда ли? Я очень горжусь своей национальностью и никогда не был особенно расположен к иностранцам.

— Ваши патриотические чувства делают вам много чести, Миллет, — сухо ответил сыщик, собираясь удалиться. — Я бы только хотел, чтобы вы достаточно крепко любили наших сограждан и могли мне шепнуть кое-что о том, что здесь происходит.

И затем тихо добавил:

— Ведь вы хорошо обо всем осведомлены…

— Если бы я хоть что-нибудь да знал, — притворно ответил Миллет, — сразу же вам все и выложил, господин Претерстон. К сожалению, я живу в абсолютном уединении. Ни один человек ничего мне не докладывает, и я этому очень рад, ибо желаю в полном покое позабыть прошлое и дожить остаток своих дней…

— Оставьте лучше эту слащавость — она меня не трогает, — перебил его Майкл.

Полковник Вестхангер, высокий, седоволосый человек, заложив руки за спину, опустив подбородок на грудь, стоял в это время в большой комнате третьего этажа и сверху из темноты наблюдал за каждым движением сыщика.