— Бриться я буду, когда посчитаю нужным, — прорычал он. — В мужчине это не главное.

— Это точно! — согласилась с ним непутевая мамаша. — Не главное! Тогда объясни мне, раз ты такой умный, что ты можешь путного предложить своей жене? Непременно мужского!

— Я отец ее дочери, — с пафосом в голосе провозгласил Зайцев.

Тася не удержалась и покатилась со смеху. Действительно, без мужского в рождении ребенка никак не обойтись.

— И все?! — Красивые брови непутевой мамаши взлетели наверх. — Или ты сидишь целыми днями с ребенком, делаешь с ней уроки, возишь на разные кружки и бассейны?

— Еще чего! Этим женщины заниматься должны.

— Ага! Значит, ты с утра до вечера убиваешься на работе, как приличный папа Карло, чтобы у твоей дочери были все эти кружки и бассейны, а твоя жена могла бы целыми днями спокойно заниматься ребенком?

Из этих слов непутевой мамаши Тася поняла, что та полностью в курсе жизни своей дочери и знает о ее проблемах. Видимо, бабушка все-таки тайком от деда поддерживала связь с Тасиной непутевой мамашей.

— Знаете, не всем так повезло, как моей жене. Это ее дедушка на денежную работу пристроил, а мой дедушка в Белоруссии, и возможностей у него пристроить меня в Питере попросту нет! — с обидой в голосе доложил Зайцев.

— Ну, насколько я знаю своего отца, если бы было чего пристраивать, то он бы и тебя пристроил. Ни разу не сомневаюсь. Значит, тебе и работодателям предложить нечего, — усмехнулась непутевая мамаша. — А в Белоруссию к своему дедушке, чтобы денег заработать, ты, как я погляжу, ехать не собираешься?

— Нет, слушайте, чего это вы, собственно говоря, на меня наезжаете? — возмутился Зайцев. Таким обиженным Тася своего мужа еще никогда не видела. Самое время ему уйти, хлопнув дверью, и не разговаривать потом с Тасей как минимум месяц. Хотя если судить по нанесенной ему обиде, то и все два! Деньгами в Тасиной семье его еще никто никогда не попрекал. Стеснялись.

— Я не наезжаю, а пытаюсь разобраться, на кой хрен ты нужен моей дочери. Ты даже как содержанец у нее на шее ни на что не годишься. Ходишь лохматый и небритый. Мятый вон весь какой-то. То есть жизнь жене своей не украшаешь, ручки-ножки не целуешь, да еще и нотации читаешь! Лучше собаку завести. Она и с виду приятная, и помалкивает, когда ее не спрашивают.

— Это вы меня сейчас альфонсом, что ли, обозвали? — Зайцев вскочил из-за стола, с грохотом уронив табуретку.

— Ага! Только не обозвала, а констатировала факт, — твердо сказала непутевая мамаша, спокойно глядя в глаза взбешенному зятю.

Зайцев грохнул стакан об пол и выскочил из кухни, хлопнув дверью.

— И ведет еще себя не как мужчина, а как истеричная гимназистка! — Непутевая мамаша развернулась к Тасе. — Ну а ты чего молчишь? Так и будешь с этим козлом всю жизнь маяться? Только не говори мне, что любишь его всепоглощающей любовью и ни минуты не можешь прожить, чтобы не видеть эту самодовольную небритую рожу!

— Не, не скажу. — Тасино лицо само по себе расплылось в дурацкой улыбке. — Здорово ты его отчехвостила. Я на самом деле уже устала с ним даже разговаривать. Как начнет нудеть, так хоть иди и вешайся!

Тася собрала осколки стакана и выкинула в ведро.

— Так а чего не выпрешь этого фраера к чертовой матери?

— А Дуська?

— Чего Дуська?

— Девочке нельзя без отца, она несчастной вырастет.