— Дом словно охвачен пламенем, — похвалила я. — И что, это будет постоянно так?

— Да, наружное освещение нынче в моде. Мама, а как тебе мои фонтаны?

— Зашибись!

— А цветы?

— ;И цветы — зашибись, но кто их выставил на холод? На деревьях еще и почки не набухли, а у тебя фонтаны и цветы.

— Ах, я же не виновата, что родилась весной, — вздохнула Тамара. — За делами жизнь проходит мимо. Даже некогда полюбоваться этой красотой. Даже на Сейшелах я отсыпалась, и единственное, что мне удалось, так это обгореть на солнце.

Мне стало жаль свою несчастную подругу.

Я решила ее приободрить.

— Зато сегодня у тебя сладкая жизнь, — сказала я. — Все, не исключая и меня, страдают от зависти.

— То-то же, — удовлетворилась польщенная хозяйка и от избытка чувств ущипнула за щечку Жанну. — А что это мы такие молчаливые?

— Ребенок никак не может в себя прийти от твоего «Мазератти» с водителем, — пояснила я.

— Ах, вот оно что, — улыбнулась Тамара. — Но ты же сама просила карету.

Я не успела ответить. Примчался взволнованный Даня и с воплями «приехал Сам» утащил мою подругу. Мы с Жанной остались одни.

— Почему эта Тамара называет вас Мамой? — спросила девушка. Я рассмеялась.

— Надеюсь, ты не подумала, что нас связывают родственные узы?

Жанна испуганно замотала головой.

— Нет, нет, так невозможно подумать, — пролепетала она.

— Тамара даже старше меня, а Мамой меня зовут все мои друзья. Открою свою тайну. Ты не знаешь, что Санька не мой сын. Точнее, теперь-тo он мой, но до этого он был сыном моей любимой подруги.

— Что же случилось с вашей подругой? Спросила Жанна, и на лице ее отразилось заблаговременное сострадание.

— Она умерла, — с искренней грустью ответила я. — Погибла, когда Саньке было три года. Я усыновила его, но паршивец никак не хотел звать меня мамой.

«Тетя», и все. И так продолжалось довольно долго. Время шло, ребенок рос, катастрофически накапливая опыт, а я по-прежнему была «тетя Соня». Разве это не обидно?

— Обидно, — подтвердила Жанна. — Но сейчас же он зовет вас мамой.

— И это благодаря нашей Марусе. Она придумала хитрость. «Давай, — однажды сказала она, — мы все будем звать тебя мамой. Санька подумает, что это твое имя, и к нам присоединится». Она сама оповестила всех знакомых и друзей, как теперь надо ко мне обращаться. Все, кроме нее, стали звать меня Мамой, даже Евгений. Мне стоило немалых трудов его от этого отучить.

— А как вас звала тетя Маруся?

— Как обычно: старушкой. Но Санька, слава богу, не стал звать меня старушкой. Слово «мама» гораздо чаще звучало в моем доме. Ты знаешь, это помогло. Ребенок действительно очень быстро присоединился к большинству и теперь зовет меня мамой, впрочем, как и все остальные. Они пристрастились и не могут отвыкнуть. Ну что, пойдем к гостям?

Жанна улыбалась и слушала меня с интересом, но вдруг задрожала.

— Тебе холодно? — спросила я, заметив внезапную перемену.

— Нет, это нервное. Может, не надо к гостям? Может, лучше побудем здесь?

Мне это очень не понравилось. К черту летели все наши тренировки.

— Ты — венец творения, — строго сказала я. — И запомни, здесь нет никого лучше. Пойдем в дом, увидишь сама.