– Есть немного…

– Уже легче. Двинулись дальше. Думаю, не надо тебя убеждать, что наш киллер следит за развитием событий и, узнав, что тебя отпустили, задастся естественным вопросом: почему? Ладно, если прокурор нашел доказательства неубедительными и санкции на арест не дал, а опера помурыжили и бросили – в этом случае опасности для него нет. А если по-другому? Может, ты не в таком уж беспамятстве валялся, киллера рассмотрел и операм про него нашептал? Или у ментов без тебя какие-то данные появились?

Много вопросов, и один другого для него хуже. Надо ему узнать ответы на эти вопросы. Страшно жить в незнании. А посему видятся мне, братец Рома, четыре варианта, в соответствии с которыми может действовать твой киллер. Не грусти, четыре – не один, четыре не так уж плохо, хоть какая-то свобода выбора появляется.

– У него?

– Да нет, и у тебя тоже. Итак, вариант первый – счастливый. Тебя просто оставляют в покое. Ты отдыхаешь, пьешь в бане пиво, треплешься корешам, как зону топтал, и через недельку приступаешь к работе с обогатившимся жизненным опытом и новыми силами. Только не верю я в этот вариант, если честно. Какой-то он бесперспективный. Для киллера. Номер второй – нейтральный. Благородный мокрушник проводит хитроумную комбинацию и незаметно для тебя выведывает все, что ему интересно. Красиво, но долго. И без гарантии результата. Два оставшихся варианта очень похожи. Либо тебя грохают без всяких выкрутасов, чтобы ты уже никогда ничего сказать не мог, либо опять-таки грохают, но не просто, а предварительно выпотрошив до самой селезенки в каком-нибудь укромном подвальчике или хвойном лесу.

– Почему в хвойном?

– Пахнет приятнее. Третий вариант для тебя предпочтительнее: и мучиться не придется, и похоронят по-человечески, а не в бочке с цементом. Что молчишь? Молчишь и дрожишь… Скажи что-нибудь, герой дня без галстука!

Казарин машинально ощупал шею:

– Все шутите.

– Я шучу, а ты смеешься. Хотя давно заплакать пора. Ты свое уже отшутил. Последняя твоя прикольная шутка была, когда ты меня на капот посадил. А что, мне понравилось! Теперь, знаешь ли, уснуть без этого не могу! По вечерам на соседские машины сам прыгаю.

– Все вспоминаете…

– Нет, бля, забыл! – Волгин облокотился на стол, приблизившись к Казарину. – Я, конечно, понимаю: да, был без формы, пистолетиком мальчику грозил. Все так. Но это для следователя и адвоката. Мы-то с тобой знаем, как было на самом деле. Ты же сразу догадался, кто я такой. Впрочем, черт с тобой, формально ты был прав. Но! Убегаешь – беги, но машиной-то меня давить тебя никто не заставлял. А если б задавил, что тогда? Не думал? Ну и ишак же ты на самом деле! Убегая от убийства, которого не совершал, вляпался бы в убийство самое настоящее. Башкой иногда думать надо. Или у тебя только основной инстинкт работает?

– Извините…

– Пошел ты со своими извинениями! – Играя негодование, Волгин сел к столу боком, ослабил узел галстука и закурил, сжигая сигарету короткими, нервными затяжками. – Извиняться надо делом, а не словами. Нет, и после всего этого я еще должен тебя уговаривать, чтобы ты помог мне разобраться с твоими делами. Надо мне это? Да мне плевать, одной мокрухой больше, одной меньше – все не раскроешь. Не моих родственников мочат – и слава Богу. От нас одно раскрытие в неделю требуют, любое.