Друзья супружеской четы, ставшие свидетелями жутких сцен, которые она закатывала, поначалу боялись, как бы Агенобарб не придушил ее. Однако странное дело! Похоже, страх испытывал колосс-муж, а не его хрупкая жена. Конечно, он с самого начала благоговел перед императорской кровью, струившейся в жилах этой девчушки, но, кроме того, проникся уважением к ее характеру — еще более мерзкому, чем его собственный. Поэтому когда Агенобарба назначили проконсулом Сицилии, он вздохнул с облегчением: новая должность позволяла ему время от времени расставаться со своей молодой фурией. В Рим он теперь наведывался на короткий срок и целиком посвящал себя заветной мечте — произвести на свет наследника, дабы не угас древний род Агенобарбов.

— Клянусь всемогущим Юпитером, как только у меня будет сын, я исчезну навсегда! — восклицал рыжеволосый гигант. — Ни на секунду не останусь я с этой тварью!

И вот это свершилось. Войдя в комнату молодой жены, счастливый отец прежде всего направился к кормилице и младенцу — здоровому крепышу, который вопил во всю мочь своих легких, отчего Агенобарб преисполнился горделивой радостью.

— Отменный у него голос! Верно, Поллион? И волосы будут рыжими, сразу видно. Что ж, теперь все злые языки должны умолкнуть. Это действительно мой сын!

Затем он неохотно подошел к ложу Агриппины, которая следила за ним пристальным взглядом из-под полуприкрытых век, с легкой улыбкой на побледневших губах. Какое-то мгновение Агенобарб молча смотрел на нее, а потом произнес — так, словно каждое слово давалось ему с большим трудом:

— Благодарю тебя.

— Не за что! Я сделала это не ради твоего удовольствия. Мне сын нужен еще больше, чем тебе!

— И каковы твои планы?

— Он совершит то, что не сумел сделать ты. Это мой сын — и он будет императором.

— Гм… — пробормотал Агенобарб. — В таком случае мне жаль римлян. Но я их несчастий уже не увижу.

— С каких это пор ты стал таким кротким, Гней? Тогда скажи мне, отчего ты хочешь немедленно отправиться на Сицилию?

— По двум причинам, — очень серьезно ответил Агенобарб. — Во-первых, я сыт по горло тобой, Агриппина. Во-вторых, я склонен еще немного пожить! Береги себя.

Через час Гней Домиций Агенобарб навсегда покинул очаровательный приморский городок Анций. А новорожденному младенцу дали имя Нерон.

Когда два года спустя Агриппина узнала о смерти своего обожаемого супруга, она не смогла сдержать улыбку и у нее вырвался вздох облегчения. Наконец-то она обрела свободу! Свободу устроить свою жизнь так, как ей хотелось. Прошедшие два года были ужасными, и молодая женщина частенько думала, что Агенобарб правильно поступил, удалившись от нее на столь приличное расстояние. Великие боги, она могла не устоять перед искушением слегка укоротить эту слишком долгую жизнь!

Медленным и величавым шагом Агриппина приблизилась к громадному зеркалу из полированного серебра, в котором отражалась с головы до ног, и некоторое время с глубоким удовлетворением рассматривала себя. Высокая и белокурая, она походила на несколько тяжеловесную, но царственную статую Юноны. Нет, не зря ей всегда казалось, что эти безупречные точеные черты были созданы для императорской короны! И молодая женщина улыбнулась своему отражению.

Сейчас на троне восседал ее брат Калигула, юноша весьма странный — обольстительный и образованный, но с головой у него было явно не в порядке.