— Про вас никогда бы так не подумал.

— А тогда остается предположить одно: в рясе монаха мне являлся кто-то из известных нам людей.

— Да, думаю, так оно и есть.

— Тогда уж я открою вам все. Пусть не останется ничего недоговоренного.

И я рассказала, как, пробираясь вместе с Дамарис через руины аббатства, увидела монаха, а Дамарис стала клясться, что мне это померещилось, так как она ничего не видела.

— Тут-то и наступила самая страшная минута в моей жизни, — сказала я. — Я в себе усомнилась.

— Значит, следует вывод: Дамарис посвящена в просходящее и участвует в заговоре.

— Но почему? Уверена, что Люк готов на ней жениться хоть завтра, а вот хочет ли она выйти за него замуж — большой вопрос.

— Возможно, она хочет выйти замуж за «Услады», — пояснил мне Саймон. — А как это осуществить, если Люк не станет их владельцем?

— Действительно! О, Саймон, как вы мне помогаете!

— Это — моя главная цель.

— Как мне вас благодарить?

Саймон привлек меня к себе и, легко коснувшись губами, поцеловал в щеку. На секунду его холодное лицо прижалось к моему, а мне, как ни странно, стало удивительно тепло.

— Вот уж не думала, что буду искать поддержки у вас.

— Почему же? Мы с вами — одного поля ягоды.

— Ну да, конечно! Вас же восхищает мое здравомыслие! И то, что я так ловко подловила Габриэля — богатого жениха!

— А, значит, вот чего вы не можете мне простить.

— Такие подозрения быстро не забываются. Надеюсь, того, кто старается свести меня с ума, вы не будете превозносить за находчивость, если он своего добьется?

— Я сверну ему шею, дайте только найти его!

— Я вижу, ваша позиция существенно изменилась.

— Ничуть! Мне нравились в вас вовсе не то, что, как я полагал, вы женили на себе Габриэля ради его состояния. Мне нравились ваша храбрость и острый ум, я их сразу почувствовал.

— Но сейчас-то храбрости у меня поубавилось.

— Ничего, воспрянете, я в вас не сомневаюсь.

— Придется, иначе паду в ваших глазах.

Саймону явно нравился шутливый тон, на который мы незаметно перешли, а меня удивляло, как я могу с удовольствием пикироваться с ним, ведь совсем недавно он был одним из главных, кого я подозревала. Тем не менее, эта шутливая перепалка доставляла мне наслаждение, сомневаться не приходилось.

— Да-да, вы еще удивите нас своей отвагой, — продолжал он. — А я всегда готов вас поддержать.

— Спасибо вам, Саймон.

Он устремил на меня долгий красноречивый взгляд, и я прочла в его глазах признание. Между нами начиналось что-то новое, какие-то новые, волнующие отношения. Они несли нам новый заряд жизненных сил. Это был сплав яростного несогласия и радостного взаимопонимания. Мы одного поля ягоды. Саймон распознал это сразу, а я только сейчас. Я знала, о чем говорит его взгляд, и мне не хотелось отводить глаза. Однако я продолжала:

— Иногда я вообще в растерянности. Не знаю, могу ли доверять здесь хоть кому-то.

— Доверьтесь мне, — последовал ответ.

— Похоже на приказ, — улыбнулась я. — Впрочем, многие ваши речи звучат именно так.

— Это и есть приказ!

— И вы считаете себя вправе мне приказывать?

— Да… если принять во внимание целый ряд обстоятельств.

Мне не хотелось ехать дальше. У меня было ощущение, что я наконец-то очутилась в тихой гавани, где можно отдохнуть и позволить себе быть счастливой.