Какой же дьявольской изобретательностью надо обладать, чтобы такое придумать! Вряд ли меня собирались упрятать в Уорстуистл. Проще было убедить всех в том, что я сумасшедшая, и, пока не родился ребенок, инсценировать мое самоубийство.

Только почему я все время думаю о замыслах моего врага в прошедшем времени? Он и сейчас не дремлет! А что будет, когда он обнаружит, что его ряса исчезла? На что решится? Может быть, сочтет, что со мной пора кончать?

Я не знала, что мне делать. Уехать в Глен-Хаус? Но втайне уехать не удастся. А если я объявлю о своем намерении вернуться домой, это может подтолкнуть убийцу. Я не сомневалась, что покинуть «Услады» мне не дадут.

Мои размышления неотступно возвращали меня к Люку и Саймону. Это Люк, твердила я себе, стараясь гнать подозрения насчет Саймона. Конечно, это Люк, иначе быть не может, а ему помогает Дамарис.

Дамарис! Но разве накануне вечером я не убедилась, что Дамарис связана с Саймоном?

Мои мысли метались, как мышь в клетке. А ведь я нашла рясу! Каким это было бы торжеством, если бы я могла рассказать о своей находке Саймону! Но нет, теперь уж мне не придется делиться с ним своими радостями и неудачами. И снова, как у источника в Нэсборо, когда ледяная вода капала мне на руку, я заклинала: «Только бы не Саймон! Пожалуйста, пусть это будет не Саймон!»

— Какая досада, — сказал он, — что не удалось провести день вместе. Я надеялся, мы съездим на прогулку — вы, я и бабушка.

— Ну, в такой холод ей вряд ли полезно гулять.

— Возможно, но она-то с этим никогда не согласится. Она тоже разочарована.

— Вы могли пригласить кого-нибудь другого.

— Но вы же понимаете, это совсем не то.

— С вами могла бы поехать Дамарис.

Саймой рассмеялся и сказал, понизив голос:

— Кстати, на этот счет мне нужно вам что-то сообщить.

Я вопросительно взглянула на него.

— Я вижу, вы кое-что заметили, — объяснил он. — Иногда для достижения цели приходится пользоваться обходными путями.

— Вы говорите загадками.

— Вполне естественно. Ведь одну из загадок мы и стараемся разгадать.

Я отвернулась. Мне показалось, что к нашему разговору прислушивается Люк. К счастью, тетя Сара громко расписывала прежние рождественские праздники, и, хотя все это она уже излагала вчера, ей явно хотелось, чтобы и сегодня никто не пропустил ни слова.

После ужина мы перешли в гостиную на втором этаже и провели вечер в семейном кругу. Я углубилась в беседу с сэром Мэтью и не отходила от него ни на секунду, хотя видела, что Саймон уже теряет терпение. Я опять рано поднялась к себе, но не прошло и пяти минут, как раздался стук в дверь.

— Войдите! — крикнула я и увидела тетушку Сару.

Она заговорщически улыбнулась и прошептала, как бы извиняясь за вторжение:

— Вам было интересно… вот я и…

— О чем вы? — не поняла я.

— Я начала вышивать вторую половину…

Тут я сразу вспомнила ее незаконченную вышивку, которую она мне показала, когда я была у нее в последний раз. Между тем тетушка Сара наблюдала за мной, и на ее лице было такое выражение, будто для нее не существует никаких тайн.

— Можно посмотреть?

— Конечно. Я за тем и пришла. Пойдемте.

Я быстро поднялась, но, когда мы вышли в коридор, тетушка Сара приложила палец к губам.

— Не хочу, чтобы нас кто-нибудь услышал, — прошептала она. — Все еще сидят в гостиной, сегодня день подарков, так что разойдутся попозже. Это вам пришлось уйти раньше. Попятно, вы в положении. А другие…

Мы поднялись по лестнице и пошли к восточному крылу, где были ее комнаты.