— Если бы мне что-то просто привиделось, я бы не бросилась прочь из комнаты и не стала будить весь дом. Я уверена, что это не был сон. Я не спала, а бодрствовала.

Доктор взглянул на остальных и понизил голос:

— Вы бы не могли рассказать обо всем по порядку?

И мне пришлось снова рассказывать все с самого начала. Он внимательно слушал, но своего мнения не высказал.

— Может случиться, что вы и сегодня будете неважно спать.

— Не думаю.

— Приятно видеть такую здравомыслящую юную леди.

— Я решила запирать на ночь двери и окна. Так что шутнику не удастся ко мне проникнуть. Следовательно, я буду в полной безопасности.

— А не хотите ли вечером принять снотворное?

— В этом нет необходимости.

— Но запаситесь им на всякий случай. Не стоит вам в вашем положении плохо спать две ночи подряд. Я захватил с собой лекарство.

— Мне оно не нужно.

— Иметь при себе снотворное нелишне. Поставьте пузырек рядом с кроватью и, если не сможете заснуть, выпейте содержимое. Сами не заметите, как заснете глубоким, крепким сном.

Я взяла крохотную бутылочку и опустила ее в карман.

— Спасибо, — сказала я.

— Не бойтесь, — продолжал доктор с улыбкой, — приняв снотворное один раз, вы, поверьте мне, не пристраститесь к нему. А для вас очень важно хорошо спать, побольше отдыхать и правильно питаться. Так что не воображайте, будто проявляете героизм, отказываясь от снотворного. Помните, что вы нуждаетесь в отдыхе и покое ради будущего ребенка.

— Вы очень внимательны, доктор Смит.

— Я очень хочу, чтобы у вас все было благополучно. Буду за вами приглядывать.

Вернувшись в свою комнату, я, как и обещала доктору, поставила пузырек у постели. Затем обыскала все углы и заперла двери. Улегшись в постель, я, вопреки ожиданиям, никак не могла заснуть. Начинала дремать и, вздрагивая, просыпалась, а мои глаза тут же обращались туда, где предыдущей ночью стоял монах.

Меня нельзя назвать слабонервной истеричкой. Просто со мной случилось странное происшествие, а после таких потрясений даже самые хладнокровные люди не сразу приходят в себя. Где-то в глубине дома часы пробили полночь, и я все же решила выпить лекарство доктора Смита. И вскоре уже спала глубоким, крепким сном.

Через несколько дней я совершенно оправилась, но продолжала быть начеку. Ничего похожего на случившееся в ту ночь больше не повторялось. Я запирала все двери и спокойно спала, уже не просыпаясь каждую секунду, чтобы оглядеть комнату — не прячется ли где призрак.

В доме больше не упоминали о происшедшем, а слуги, наверное, посудачили, посудачили — и успокоились на том, что с беременными женщинами чего только не бывает.

Тем не менее, я была полна решимости выяснить, кто же изображал того монаха, и, размышляя об этом как-то утром, вспомнила, что Хейгар говорила о сундуках, набитых старой одеждой. Вдруг в одном из них спрятана монашеская ряса? Если я ее найду, я окажусь на полпути к разгадке. А помочь мне в этом могла тетушка Сара. Так что я решила ее навестить. И вот после ленча, — а к столовую Сара не вышла, — я направилась к ней в восточное крыло.

Я постучалась в дверь комнаты, где она обычно вышивала, и с удовольствием услышала, что она у себя. Тетушка Сара очень обрадовалась моему приходу. Она не ждала, что я явлюсь сама, без приглашения.

— Ах, — воскликнула она, обойдя меня и встав между мной и дверью, как и в первое мое посещение, — вы пришли проведать мои вышивки!

— И вас, — ответила я.

Ей было приятно это услышать.

— Работа продвигается, — сказала она и подвела меня к скамье у окна, на которой лежало голубое шелковое покрывало для колыбели.