Помешивая ложечкой чай, Агарь проговорила:

– Помню, однажды Мэтью подшутил надо мной, – странно, но это было очень похоже на то, что случилось с тобой. Только полог вокруг моей кровати был задернут. Стояла зима... кажется, рождественские дни... Разыгралась метель, всю округу занесло снегом. В доме были гости – они приехали до ненастья и были вынуждены остаться у нас. Нам, детям, позволили любоваться балом с галереи менестрелей. Это было изумительное зрелище – роскошно убранный зал, красивые платья... Ну да я не об этом. Наверное, мы объелись сливового пудинга, потому что нас вдруг потянуло на ссору – во всяком случае, меня и Мэтью. Бедняжка Сара никогда не принимала участия в наших столкновениях.

Короче говоря, речь зашла о наших предках, и Мэтью заявил, что с удовольствием носил бы красивые шляпы с перьями и кружевные воротники, как во времена «кавалеров» Я захихикала: «Как сэр Джон? Ни за что не поверю, что ты хочешь быть похожим на него!» «Ну почему обязательно как сэр Джон?» – возразил Мэтью. Тут я закричала: «Терпеть не могу сэра Джона!», а Мэтью закричал: «А мне он нравится!» и вывернул мне руку, а я стукнула его по носу, так что пошла кровь. И при этом вопила, что сэр Джон – трус.

Старая леди засмеялась, глаза ее заблестели от воспоминаний детства.

– Видишь ли, Кэтрин, во времена Гражданской войны сэр Джон был хозяином Кирклендских Забав. Кромвель и Фэрфакс выиграли сражение при Марстон-Муре, принц Руперт был обращен в бегство. Сэр Джон, который, разумеется, поддерживал роялистов, повсюду трубил, что не отдаст Кромвелю Кирклендских Забав, что будет сражаться до последней капли крови, что враг войдет в дом только через его труп. Однако стоило сторонникам парламента появиться в Киркленд Морсайд, как сэр Джон исчез... а с ним и все домочадцы. Представь себе, что сделали бы с ним солдаты Кромвеля, попади он к ним в руки – они бы повесили его на одном из прекрасных дубов в его собственном парке. Но сэра Джона и след простыл. Это одна из загадок нашей семейной истории: как сэру Джону со всей семьей и слугами удалось скрыться, едва «круглоголовые» вошли в Киркленд Морсайд? Да еще прихватить с собой все фамильные драгоценности? После Реставрации все они благополучно вернулись. Но я сказала Мэтью, что сэр Джон был трус, поскольку не стал защищать свой дом, а сбежал и оставил его врагу. Мэтью со мной не согласился. Впрочем, в тот день нам хватило бы любого повода, сэр Джон подвернулся случайно.

Она задумчиво помешивала чай, лицо ее на время утратило свое надменное выражение.

– Ну вот, тогда Мэтью и решил отомстить мне, – продолжила Агарь. – Среди ночи я проснулась оттого, что полог вокруг моей кровати раздвинулся, в щели показалась голова в шляпе с пером, скорчила жуткую гримасу и прошипела: «Так это ты осмелилась назвать меня трусом! Ты горько пожалеешь об этом, Агарь Роквелл. Я, сэр Джон, буду являться тебе по ночам». Спросонья я чуть было не поверила, что мои необдуманные слова потревожили дух нашего предка и заставили его подняться из могилы, но потом узнала голос Мэтью и его руку, сжимавшую свечу. Тогда я выпрыгнула из кровати, ухватила его за голову, надрала ему уши и выставила из комнаты.

Агарь снова рассмеялась, потом с извиняющимся видом взглянула на меня.

– Кажется, все было совсем не так, как с тобой:

– А где он раздобыл шляпу с перьями? – полюбопытствовала я.

– У нас в доме в сундуках хранится много всякой всячины. Не исключено, что шляпа относилась совсем к другому периоду. Помню, нам тогда пришлось в наказание просидеть целый день в своих комнатах на хлебе и воде – за то, что потревожили гувернантку.

– В отличие от Кэтрин, ты поймала злоумышленника, – вставил Саймон.