И долго бы еще мой дядя млел, разглядывая свою покупку, если бы в один ужасный день его бизнес не угодил меж бесстрастных жерновов судьбы, перемалывающих в мелкую пыль все – и судьбы, и надежды, и желания...

Любой бизнес, как известно, состоит из взлетов и падений. Увы – не был исключением из этого правила и бизнес моего шебутного родственника. В один прекрасный, то есть – в один несчастный день его обокрали прямо в туалете аэропорта «Шереметьево». Оглушили, затащили в кабинку, где и обобрали до нитки, похитив все деньги, предназначенные для закупки новой партии товара. Деньги дядя Саша хранил в специально сшитом поясе, надеваемом на голое тело, под фуфайку, и искренне верил, что найти их невозможно, но злоумышленники их нашли без труда.

Придя в себя, дядя Саша поднял шум, но уже было поздно…

Ему срочно понадобились деньги. Надо было «выправлять ситуацию».

Судьбоносное решение – продать кинжал династии Тан – далось дядюшке нелегко, но что поделать – больше ничего ценного у него не было. Нет, была еще квартира, но продавать ее дядя Саша не собирался… Короче говоря, мой дядя, рука так и просится написать «самых честных правил», предпочел расстаться с кинжалом.

Не стану скрывать – трудно далось ему это решение. Очень трудно.

Нужные, то есть понимающие и со связями, люди скоро нашлись. Дядя Саша по очереди показывал им кинжал и слышал один и тот же приговор:

– Подделка. Цена ей – десять баксов в базарный день!

Дядя Саша нервничал и обвинял экспертов в невежестве. Эксперты обижались и советовали ему… Впрочем, это можно пропустить. Ничего дельного они ему не советовали – просто давали выход эмоциям, и все тут.

Теперь дядя Саша работает охранником в какой-то гимназии. После того случая он «завязал» с коммерцией, и из буржуя снова превратился в наемного работника.

Более того – он стал убежденным марксистом. Коммунистом наивысшей пробы.

О кинжале, привезенном из Пекина, мой дядя предпочитает не вспоминать…

В сейфе он хранит коллекцию значков с изображением Ленина, собранную им по друзьям и знакомым за последние годы.

Успев изрядно затариться сувенирами, я не намеревался покупать что-либо, поскольку предпочитаю путешествовать налегке, но, с другой стороны, не купить ни одного сувенира на память об улице Люличан было бы несообразно, можно сказать – бестактно по отношению к этому древнему городу.

В третьей по счету лавочке плутоватого вида хозяин на вполне сносном английском предложил мне купить старинный фарфоровый заварочный чайник (династию, во времена которой он якобы был сработан, я запамятовал). Стартовая цена раритета равнялась двумстам долларам. Мотив торговли себе в убыток – ликвидация бизнеса в связи с отъездом к сыну в Сингапур.

Чайничек был покрыт паутинкой трещин, не проникших, впрочем, глубже глазури.

Я поблагодарил хозяина за столь лестное предложение и поспешил покинуть лавочку.

Всевозможные раритеты так и сыпались на меня, создавалось впечатление, что всех торговцев квартала накрыла эпидемия внезапных смертей их родителей, свадеб их детей и скорых отъездов… Я улыбался и вежливо отказывался от выгодных предложений.

Вслед мне неслись наивыгоднейшие предложения. Так, цена нефритовых четок, принадлежавших одному из учеников великого Конфуция, в тот момент, когда я выходил из лавочки, упала до смешной суммы в пятнадцать долларов. Я вернулся в лавку и предложил хозяину семь баксов.

– Но это же четки, которым две с половиной тысячи лет! – оскорбленно завопил он. – Сам…

– Хватит пустых с