И действительно, к концу правления династии Хань характерные особенности Китая — культура, политические и духовные идеалы, традиции, уровень цивилизации, территориальные границы и сама нация — укоренились настолько, что в почти неизменном виде сохранились до наших дней. Если Макиавелли был прав, и история всегда повторяется, но каждый раз по-новому, то всю последующую историю Китая можно считать повторением прошлого — только с новыми элементами.

ГЛАВА 14

Раздел империи

(220–589 гг.)

После падения династии Хань в 220 году раздел Китая на три царства определялся в значительной степени системами водоснабжения и ирригации регионов, в результате чего каждое царство стало самостоятельным в сельскохозяйственном отношении — а значит, и экономически. Так, например, царство Вэй на севере и северо-востоке располагалось в основном в долине Хуанхэ, царство У на юге и юго-востоке занимало бассейн Янцзы, а царство Шу на юго-западе включало в себя котловину Сычуань.

Царства постоянно воевали друг с другом и плели интриги. Этот период, получивший название Троецарствия, чем-то напоминает эпоху Борющихся Царств, но если прежде существовало — по крайней мере, номинально — центральное правительство Чжоу, то теперь все три царства заявляли о своей абсолютной самостоятельности. Самым могущественным правителем был Цао Пэй из царства Вэй. Получив царские печати из рук последнего императора династии Хань, он объявил себя наследником мандата Неба на управление всем Китаем. Он взял себе храмовое имя Вэнь-ди и содержал пышный двор в Лояне. Его царство было самым богатым, и в нем жили около тридцати миллионов человек — в полтора раза больше, чем в двух других царствах вместе взятых.

Интересный аспект истории царства Вэй — его отношения с Японией, которая в ту пору была раздробленной на отдельные княжества и только расставалась с каменным веком. В результате контактов с царством Вэй в 30-х годах III века в Японию проникли многие элементы китайской цивилизации. Эти элементы, а также переселенцы из Китая изменили древнюю японскую культуру.

Расширялись и горизонты самого Китая. Крепнущие связи с Ближним Востоком и южной Азией, а также постоянный приток буддийских идей привели к осознанию того, что Китай, возможно, не единственная цивилизованная страна на планете и что не все другие народы являются варварами. Нельзя сказать, что варвары перестали беспокоить северные районы страны — девятнадцать племен сюнну периодически совершали набеги на приграничные территории, а часть орд двинулись на запад, где объединились с другими кочевниками и в конечном счете появились в Азии и Европе как внушавшие ужас гунны. Кроме того, новые силы, оказавшие существенное влияние на историю Китая, пришли из мест, которые впоследствии получили название Маньчжурии. Племенной союз янь из южной Маньчжурии грозил присоединиться к южному сопернику царства Вэй, царству У, и взять в «клещи» армию Вэй. Поэтому в 237 году войско Вэй напало на янь и уничтожило этот союз.

В юго-западном царстве Шу плодородные поля пшеницы, а также деятельность купцов, поставлявших зерно горным племенам, торговавших товарами с Тибета и эксплуатировавших торговые пути через современную провинцию Юньнань в Индию, обеспечили экономическое благополучие, но небольшая численность населения затрудняла оборону царства от врагов. Агрессивно настроенные тибетские племена, занимавшие горное плато к востоку от Шу, совершали жестокие набеги, и усмирить их удалось только в 263 году.