Конечно, я был озадачен. Эта женщина знала обо мне намного больше, чем я о ней. Да, мне нравились клецки, которые продавали в известной лавке на базаре недалеко от улицы аптекарей. Мне уже не раз указывали, что я не тот костлявый ребенок, который впервые появился в императорском дворце. Откуда могло это быть известно императорской наложнице Линфэй, которую я только что увидел?

Это был первый из многочисленных сюрпризов, поджидавших меня во время моего общения с Линфэй. А также первое из многочисленных поручений. Меня регулярно отправляли на базар, чаще всего в аптеку. Зачастую мне приходилось довольно долго ждать, пока Линфэй занималась с молодыми женщинами, но в комнате было приятно находиться. Только через много месяцев я рискнул спросить обо всех этих настойках, но бесполезно: она ответила, что только время покажет, тот ли я человек, с кем она может быть откровенной.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы собраться с мыслями. Я стояла на узкой улочке в окаймлении высоких стен. Здания были из серого кирпича с серыми черепичными крышами, поэтому все вокруг было одного цвета, то тут, то там перемежавшегося яркими пятнами вывесок и в одном месте одиноким красным светящимся китайским фонариком, который, казалось, сиял в этой обстановке. Стояла тишина, позади меня едва слышался приглушенный шум улицы. На улице два человека играли в шахматы, рядом висели две птичьи клетки, в которых весело распевали их обитатели. Неподалеку мужчина чинил велосипед.

Какое-то мгновение я просто любовалась открывшейся мне сценой, отдыхая от нового Пекина с его уличным движением и небоскребами. Вот таким раньше был Пекин: городом узких улочек, как эта, которые назывались хутунами. Я попала в квартал хутунов. В такой Пекин, город маленьких кварталов, я влюбилась двадцать лет назад и я была счастлива вновь обрести его. Жители сами управляли своими районами, выбирали собственных руководителей, устанавливали для всех правила. Я вспомнила, что здесь многое было общим, когда увидела, как из дома появился подросток в пижаме и поношенном махровом халате, быстро пошел по улице и скрылся в общественном туалете с изображением мужчины и женщины — символами, понятными во всем мире. Это вызвало у меня улыбку. Повсюду виднелись электрические провода, телевизионные антенны и наряду с этим общественные туалеты.

Все это выглядело довольно скромно, но мило. В солидных серых стенах, обрамлявших улицу, виднелись двери, кое-где ветхие, кое-где более изысканные. Последние были выкрашены, часто в красный цвет, и рядом висели прелестные старинные дверные молоточки. Иногда мне удавалось заглянуть во внутренние дворики, которые в некоторых домах от глаз любопытных прохожих защищала декоративная стена или ширма.

Я была очарована и вспомнила: дома называются сихэюань — типичное жилье Северного Китая. В Запретном городе здания выстроены точно так же, правда, там они значительно больше. Это ряд одноэтажных домов с внутренними двориками, нечто вроде семейного комплекса. Войдя в дверь, которая на самом деле представляет собой ворота, называемые «ворота удачи», вы попадаете в первый дворик. Раньше можно было определить социальное положение обитателя сихэюаня по количеству балок у входа. Вы видите закругленные окончания балок, некоторые из них выкрашены и отделаны и нависают над дверью. Отсутствие балок или одна балка говорит о том, что здесь живет самая обычная семья. Пять балок — и вы в доме довольно важного человека. Семи балок нигде не встретишь, потому что число «семь» считается в Китае несчастливым, а «девять» предназначено исключительно для императора.

От всего этого захватывало дух, но, к несчастью, Бертона нигде не было видно. Я дала ему слишком большую фору, когда ждала у того магазинчика. Поэтому я решила просто воспользоваться моментом и побродить по улицам: вдруг мне повезет и Бертон появится. Если же нет, значит, я просто прекрасно проведу время, а потом вернусь в отель.