Капитан поспешно отскочил в сторону, хотя и не очень понял смысла слов. Но вроде как угрожает, не отойдёшь, смерть значит, после того, как закованная в металл девушка, играючи расправилась с самым страшным танком эпохи, перечить незнакомцам как-то расхотелось.

Вообще, ему вдруг показалось, что тут колдовство какое-то творится. И хотя он был атеистом и в бога не верил, но вот это всё, неужто демоны перед ними стоят? Господи боже…

Великий буквально позеленел, улыбку как ветром сдуло.

— Мы, — резко, даже злобно прорычал он, — дети Человека, как и вы трое! Мы не демоны!

— Что? — Девушка повернулась к капитану, тонкие брови нахмурились, глаза блеснули бешенством. — Он назвал нас демонами? Да я его…

— Ники! — Рявкнул Великий и она нехотя опустила руку. С лязгом, метровое лезвие задвинулось обратно в доспех. Солдат, пред лицом скорой смерти от немецких пуль, обильно потевший, но готовый встретить свою судьбу с достоинством, вдруг тоненько пискнул и потерял сознание.

В этот момент за пределами сферы рассеялся дым, перестали рваться снаряды. Великий удовлётворённо хмыкнул и сфера развеялась. По ногам тут же потекли струйки дыма от разрыва снарядов. Капитан, часто моргая, осмотрелся, и ошалело покачал головой — на полсотни метров во все стороны, рытвины и ямы в человеческий рост. Трудно поверить, что они остались невредимы, будучи в центре такого шквала. Над головой больше не слышно самолётов. Но танки и пехота фрицев стоят строем, уже не на горизонте, метров пятьсот до них, близко совсем, капитан обернулся — за спиной слышен рёв моторов, знакомый и радостный рёв — тридцать четвёрки идут, наши пошли в контрнаступление…

— Дети Человека этого мира! — Сказал Великий и капитан зажал уши ладонями, глаза к переносице съехались — голос прогремел подобно грому, возможно, над всей линией фронта. Девушка поморщилась недовольно, её шлем снова сложился в боевое положение.

— Прекратите сражение! В этот час, решается судьба всего вашего мира и я, Китэгра…

Танки со стороны деревни громыхнули разом. Фрицы ответили такой же канонадой. Снаряды полетели не только в них — это стало ясно, после того как воздух между танками вспух огнями разрывов и стал серым от пуль и осколков, повисших в пространстве. Да. Снаряды рвались, а осколки и пули, никуда не летят — виснут, завязнув в невидимой стене.

Стрельба прекратилась спустя несколько минут, дула танковых орудий развернулись.

— Н-да… — Буркнул Великий, недовольно разглядывая стену огня и дыма, точнее сферу, снова окружившую их.

— Может я их всё-таки того, а? — Снова предложила Никийя.

Великий не ответил. Молча, ждал он, пока стрелять в них перестанут. Наконец, дым рассеялся, снаряды не взрываются больше. Великий воздел руки к небесам и, в облаке чёрного пламени, медленно взлетел вверх. Завис в пяти метрах от земли. В одной руке коса, он ощутил волну ужаса, прокатившуюся по рядам войск. Причём со стороны деревни волна только нарастает, её подпитывает непонятный сумбур мыслей о вере в того самого бога, которого часто поминает Эльза. Они, почему-то, решили, что этот Иисус, он и есть и сейчас начнёт всех тут наказывать. Ужас с другой стороны не состоявшегося поля грандиозного сражения, трансформировался в нечто иное. Это всё тот же ужас, но теперь мистического плана, по сути, это трепет. Он глянул в ту сторону и увидел как солдаты, один за другим опускаются на колени, складывая руки в молитвенном жесте. На другой стороне, люди, говорившие на русском языке, вот-вот дадут дёру. Но кое-где, там, виднеются и те, кто так же опускаются на колени. Люди вылезают из танков с обеих сторон и прямо на броне начинают молиться.

Любопытно, но среди тех, кто говорил на родном языке Эльзы, тоже имелись те, кто бегут — они ошеломлены сверх всяких мер.