Возможно, к тому времени, его уже не будет в этом мире. Может быть, он будет мёртв или случится что-то ещё. Ему хотелось, что бы Великие расы жили и процветали, даже тогда, когда его самого, не будет с ними. Странное желание для Бога Смерти, но, наверное, не особо странное, учитывая, что он сам, когда-то, был одним из них.

Шёл дождь. Капли падали на кожу и тут же начинали шипеть, выбрасывать в атмосферу ядовитый пар, который, впрочем, не слишком влиял на окружающий мир. Воздух, где выпадают кислотные дожди, по определению, не слишком-то полезен для здоровья.

Китэгра поморщился и стена дождя расступилась. Не было огней, не было света, просто дождь отступил, ядовитых цветов облако, разорвало на куски и разметало по небу – дождь прекратился вовсе. Только от земли идёт пар. Впрочем, землёй это трудно назвать – каменистое плато, покрытое тонкой коричневой пылью, мокрой сейчас. Он возник на другой стороне планеты, вдали от терраформирующих установок, вдали от города потомков Великих рас. Здесь атмосфера ещё пребывала в том ужасном состоянии, в каком она была много лет назад, в день решающей битвы за этот мир, битвы между демонами Тройственного мира и уцелевшими жителями, мира этого.

Они не скоро доберутся сюда. Может и никогда. Их слишком мало, мир слишком большой. Ещё долгие столетия не потребуется им строить города так далеко от своего первого поселения. А когда потребуется, очень может быть, что потомки Великих рас уже выберутся за пределы своей планеты. И это место, станет океаном, густым лесом или бескрайним зелёным лугом, где природа будет жить сама по себе, без влияния на неё разумных существ. Влияния, зачастую губительного.

Смогут ли они не повторить ошибок своих предков и сохранить то, что с таким трудом восстановят? Только время покажет…

Великий долго стоял там, окружив себя рваным пятном более-менее нормальной атмосферы, такой, какая не создавала дискомфорта для его тела. Улар, в этом пятне, не протянул бы и пяти минут без своего доспеха, как и все прочие потомки Великих рас. Возникла мысль, ненадолго сделать своё тело абсолютно человеческим. Даже не особо фантазируя, просто скопировать образ Правителя Тиагра и побыть тут, пусть недолго, но в теле обыкновенного Живого.

Мысль мелькнула ярко, но почти сразу же пропала – он не затем сюда пришёл.

Великий опёрся на косу двумя руками, выпрямил спину, широко расставил ноги и закрыл глаза – дело не простое предстоит ему. Нужно сосредоточиться так, как никогда прежде.

Несколько минут ничего не происходило, лишь в Душе мира, заволновались потоки Изначальной Смерть. Те минуты прошли и над полем, залитым кислотой, над полем, что затянул туман кислотных испарений, ядовитых для всего живого, над этим полем, пронёсся долгий, полный боли и отчаяния, стон. Чёрное пламя робко пробилось сквозь пыль, окружая Великого. Мгновение и пламя резко поднялось на метр вверх. Китэгра отпустил косу, она зависла в воздухе, никак не реагируя на происходящее. Разве что, коса испытала лёгкое удивление – она не понимала, зачем сосредотачиваться, дело-то совсем плёвое…

Пламя налилось непроглядной чернотой, с громовым рёвом оно сплелось в тугой вихрь, центром коего стал Великий. Вихрь закручивался всё быстрее и быстрее. Стон, полный скорби, пронёсся над миром и Великий открыл глаза, полные чёрным огнём Смерти.

Он поднял ладони к лицу и обе его кисти, словно срезанные одним ударом тонкого лезвия, пали наземь, к его ногам. Они не остались безжизненны, не было крови на песке – едва упав, обе ладони подскочили, встали на пальцы, обрели равновесие и, на мгновение, замерли, словно собравшись убежать куда-то по своим делам. Но нет, они поступили иначе. Перебирая пальцами, отрубленные ладони подползли поближе друг к другу, сцепились большими пальцами, покрепче упёрлись мизинцами в землю и принялись скрести её.