— И вы с Израком были возле того дуба?

— Ага. Не совсем рядом с ним, но от него я бы дорогу запросто нашел. Там уже недалеко было. Направо, до большого камня, а потом все время вниз.

Лисица почесал макушку.

— В принципе, если дуб облюбовали какие-нибудь новые волхвы, поклоняющиеся Солнцу, огню или еще каким-то стихиям, то о них должны знать местные.

— Ты этих местных-то видел? — фыркнула Кира. — Они про волхвов и поклонение славянским духам и богам и слыхом не слыхивали.

— Во-первых, тебе уже пора перестать оценивать людей по их внешнему виду. Вполне возможно, что содержание окажется куда глубже.

— Как же!

— А во-вторых, это в Копках живут приезжие, которым, согласен, нет никакого дела до соблюдения языческих обрядов в области. А что, если поехать в другую сторону?

— И что там?

— А там есть еще один населенный пункт — Торфяное.

— Постой! Дай-ка я догадаюсь! Это бывший поселок торфяников?

— С середины и до конца прошлого века тут велись энергичные разработки торфяных болот. Впоследствии деятельность эта приостановилась, хотя полностью и не закончилась. Но она дает жизнь поселку, и поселок сохранился, в нем живут люди, и их немало. И насколько я смог понять из материалов Сети, там есть даже клуб любителей славянской культуры.

— Так что же ты молчал! Ясно, что ленточки на дубе повязали именно они.

— Ну все! Нам туда!

Ваник, который до сих пор молча слушал беседу подруг, неожиданно улыбнулся:

— Как хорошо, что вы приехали! Прямо камень с души. Откровенно говоря, с момента исчезновения Ноя нам тут всем как-то не очень уютно.

— Пустяки, — успокоил его Лисица. — Не о чем и говорить. Сейчас смотаемся в Торфяное, поговорим с этими любителями этноса. Уверен, что ленточки на дубе — это их рук дело.

— Найдем дуб, найдем и Ноя!

И Полина едва сдержалась, чтобы не захлопать в ладоши. Даже укоризненный взгляд Киры был оставлен ею без внимания. Полина не могла удержать чувств, буквально рвущихся из нее.

Найти клуб любителей славянской культуры и побеседовать с этими самыми любителями оказалось куда проще, чем ожидали друзья. Местные жители мигом поняли, о ком идет речь.

— Ряженые вам нужны? Те, что венки по воде каждое лето пускают?

— Видимо. Знаете, где их найти?

— Идите прямо, там дом прибабахнутой Матроны будет! С ней и поговорите.

Прибабахнутой Матроной в Торфяном называли руководительницу исторического клуба, обожающую устраивать всевозможные реконструкции. Прыжки через костер в ночь на Ивана Купалу, поиски цветка папоротника в лесу, хороводы, Масленица — все это было из ее репертуара. За свое пристрастие к старинным национальным костюмам, венкам, лентам и рубахам до пят члены клуба и получили свое прозвище — ряженые.

— Как пойдут по улице, прямо смех и грех. Что мужики, что бабы, что девки, что ребятня — все ряженые.

— К ним еще и телевизионщики приезжают постоянно.

— И чего они в этих убогих нашли?

— Матрона хитрая. Она сама не работает, других на себя пахать заставляет.

— Вроде как раньше, когда общинную землю всем родом возделывали.

— Только что-то урожай в город одна Матрона возит. И выручкой, небось, со своими тоже не делится.

Однако, несмотря на недоброжелательные отзывы, друзьям дом Матроны понравился. Они увидели его еще издали. Массивное двухэтажное здание, оно напоминало старинный терем с башенками, светлицами, клетями, подсобными помещениями и многочисленными переходами, объединяющими пространство в один большой муравейник.

— Именно так наши предки и строили.