— Хватит, Элли, — сказал он. — Перестань. Люди вокруг подумают, что здесь кого-то убивают.

— Но мне боооольно!

Луис, преодолев злость, молча вернулся к поискам. Ключей не было, но пакет первой помощи оказался на месте. Он взял его и вылез. Когда Элли увидела, что он несет, она закричала еще громче.

— Нет! Не хочу, оно жжется! Папа, я боюсь! Оно...

— Эйлин, это всего-навсего ртутная примочка, она не жжется...

— Будь взрослой, — вмешалась Рэчел, — это же просто...

— Нет-нет-нет-нет!..

— Прекрати, или у тебя заболит и задница! — не выдержал Луис.

— Она устала, Лу, — сказала тихо Рэчел.

— Да, я знаю. Подержи ей ногу.

Рэчел опустила Гэджа на траву и держала ногу Элли, пока Луис мазал ее лекарством, невзирая на истерические вопли.

— Кто-то вышел на крыльцо вон в том доме через улицу, — сказала Рэчел. Она поспешно схватила Гэджа, который уже намеревался уползти.

— Чудесно, — пробормотал Луис.

— Лу, она просто...

— Да, устала, я знаю, — он закрыл лекарство и мрачно поглядел на дочь. — И это ведь правда не больно. Элли, замолчи.

— Нет, больно! Нет, больно! Нет, бооо...

Рука его потянулась, чтобы ее шлепнуть, и он с большим трудом сдержался

— Ты нашел ключи? — спросила Рэчел.

— Нет еще, — сказал Луис, пряча пакет первой помощи.

— Я сейчас...

Тут заревел Гэдж. Он уже не хныкал, а ревел во весь голос, извиваясь в руках у Рэчел.

— Что еще с ним? — крикнула Рэчел, почти отшвыривая ребенка Луису. Он заметил, что это обычное следствие, когда вы замужем за доктором — вы всегда швыряете ребенка мужу, когда с ним что-нибудь не в порядке. — Луис! Что с ним...

Гэдж с диким ревом хватал себя за шею. Луис пригляделся и увидел растущую на шее опухоль. Кроме того, на джемпере мальчика ползало что-то темное и жужжащее.

Эйлин, которая было уже успокоилась, завопила опять:

— Пчела! Пчела! Пчела-а-а!

Она отпрыгнула назад, споткнулась о тот самый камень, о который уже поцарапалась, плюхнулась на землю и заплакала от смеси боли, изумления и страха.

«Я схожу с ума», — с удивлением подумал Луис.

— Сделай же что-нибудь! Что ты сидишь?!

— Надо вынуть жало, — раздался голос сзади них.

— Вынуть жало и приложить туда соду. Опухоль быстро сойдет. — Голос, однако, говорил с таким акцентом, что Луис сначала мало что разобрал.

Он повернулся и увидел старика лет семидесяти — хотя выглядевшего здоровым для своих лет, — стоящего на траве. Одет он был в жилетку поверх синей рубашки, из-за ворота которой торчала его морщинистая, укутанная платком шея. Лицо его было загорелым, и он курил сигарету без фильтра. Пока Луис смотрел на него, старик затушил сигарету пальцами и сунул ее в карман. Он стоял и как-то виновато улыбался — Луису сразу понравилась эта улыбка, — и явно был не из тех людей, кто сторонится незнакомцев.

— Только не говорите, док, что это не мое дело, — сказал он. Так Луис встретил Джуда Крэндалла, который стал ему как бы вторым отцом.

3

Он следил за их прибытием с другой стороны улицы и пришел посмотреть, не может ли он чем-нибудь помочь, когда у них, как он выразился, «возникнут сложности».

Пока Луис держал ребенка на руках, Крэндалл подошел ближе, осмотрел опухоль и протянул к ней руку. Рэчел открыла рот, пытаясь возразить — его рука казалась ужасно неуклюжей и почти такой же большой, как голова Гэджа, — но не успела она и слова сказать, как пальцы старика сделали одно молниеносное движение, словно показывая фокус, — и жало оказалось у него на ладони.