— Похмелкину кто-то кукольные гробы заказал — четыре, — подхватила Рыжикова. — Утром мне кукольный голос звонил — пять…

— Стоп! — воскликнула Чижикова. — Вспомни точно, что тебе сказала эта «кукла».

— Она сказала: «Ты зачем выбросила меня в мусоропровод?»

— А дальше?

— «Похорони меня на кладбище кукол».

— Вот! — победно вскричала Чижикова. — Тюхин-Матюхин перед смертью тоже говорил про кладбище кукол. Я только сейчас поняла. Он произнес не два отдельных слова, а фразу из двух слов: «Кладбище кукол».

— Разве бывают кладбища кукол? Это, наверное, фигуральное выражение.

— Какое?

— Ну, иносказательное. Не имеющее отношения ни к кладбищу, ни к куклам.

— Здрасте, приехали, — покачала головой Чижикова. — Наоборот, тут все связано с кладбищем… О! — вдруг перебила она себя: — Он же сказал: заказчица!

— Кто сказал? Тюхин-Матюхин?

— Да нет, Похмелкин! Помнишь, я у него спросила, кто ему заказал кукольные гробы. И он сказал: заказчица.

— Ага, — припомнила и Рыжикова. И даже повторила всю фразу Похмелкина целиком: — «Мне заказчица велела всем так отвечать». Выходит, кукольные гробы заказала женщина.

— Именно! И возможно, та самая, что говорила с тобой по телефону писклявым голосом.

— Может, даже она всех и убила, — предположила Рыжикова.

— Не исключено, — кивнула Чижикова. — Думаю, эта «кукла» тебе еще раз позвонит.

— Зачем ей звонить?

— А в первый раз зачем она звонила?

— Черт ее знает.

— То-то и оно. Все делается с непонятной для нас целью. Поэтому, если «кукла» позвонит, надо вычислить ее номер.

— У меня же нет АОНа.

— Не проблем. Я у знакомых попрошу. И еще надо выяснить насчет «кладбища кукол». Существует ли оно на самом деле.

— Мне кажется, что нет.

— Ну, есть же кладбища собак, кошек… Почему бы не быть и кладбищу кукол?

— И кого там хоронят? Кукол?

— Нужно выяснить.

— О, идея! — осенило Рыжикову. — Давай у Гоши Компика спросим! Он же все на свете знает!

Глава XII

ГОША КОМПИК

Гоша действительно все на свете знал. Потому что был вундеркинд. В год он научился читать и писать, в два — выучил наизусть все стихи Пушкина, а в три — мог пользоваться компьютером. Коэффициент интеллекта у Гоши был просто чудовищный — 350 (у Эйнштейна, для сравнения, — только 173). О чем бы Гоше не начинали рассказывать, он тут же перебивал: «Знаю, знаю, знаю…» А вот Гошины родители, наоборот, не знали, что с ним делать. Ведь это же ненормально — быть таким умным. Они Гошу и по врачам таскали, и экстрасенсам показывали — ничего не помогло. С каждым годом Гоша становился все умнее и умнее. В пять лет он пошел сразу в седьмой класс, где учились Чижикова с Рыжиковой, а после перешел не в восьмой, а в Институт высших компьютерных технологий. Гоша буквально помешался на компьютерах. За это его в школе и прозвали — Компик.

Короче говоря, Гоша был самый настоящий гений.