Она протянула мне Путеводитель, тот самый, что отобрали у меня голиафовцы. На его страницах содержались почти все инструкции и снаряжение, какие могли понадобиться мне в Книгомирье.

— Как вам это удалось?

Мисс Хэвишем не ответила. Она фыркнула и снова подтолкнула меня к лифту. Тридцатый цокольный явно не относился к числу ее любимых мест. И я не могла ее за это упрекнуть.

У мисс Хэвишем явно полегчало на сердце, пока мы поднимались из подвалов в более упорядоченный мир самой Библиотеки.

— Почему граммазиты носят полосатые носки? — спросила я, разглядывая цветастый узел на полу.

— Вероятно, потому, что носки в горошек вышли из моды, — пожала плечами моя наставница, перезаряжая пистолет. — Что в мешке?

— Э… ну… покупка Ньюхена.

Мисс Хэвишем напоминала строгую мамашу, самого ненавистного учителя и только что захватившего власть южноамериканского диктатора в одном флаконе. Нельзя сказать, что я не любила или не уважала ее, просто, когда она обращалась ко мне, мне начинало казаться, будто я снова девятилетняя малявка.

— Так почему мы не побежали, а побеждали, чтобы отделаться от них?

— Как я уже сказала, эти граммазиты относились к разряду вербофагов, — ответила она, не поднимая головы, — а вербофаги, как и многие студенты-филологи, не переваривают глаголов, которые хоть чуть выбиваются из рамок правил, например глаголы с чередующимися согласными и глаголы-исключения. Им куда больше по вкусу те, где нет чередования и которые не выпадают из спряжения, как «гнать, держать, дышать, зависеть», и так далее. А уж глагол «победить» в первом лице единственного числа будущего времени им вовсе не по зубам.

— Их отпугивают все глагольные исключения? — поинтересовалась я.

— Очень многие. Но некоторые глаголы легче осуществлять, чем другие, — например, мы можем резать и даже быть, но при этом рискуешь увязнуть в безнадежной игре в шарады. Куда проще просто побеждать, и все.

— А что если бы мы пошли? — продолжила я, в кои-то веки рассуждая практически. — Хитрее глагол еще поискать надо.

— А вот что, — ответила мисс Хэвишем, в мгновение ока теряя терпение. — Они могли бы перевести его в синоним «шагать», а в нем корень не меняется. Ясно?

— Если бы мы побежали, то все было бы нормально, — не желала сдаваться я. — Тут корень с чередованием.

Мисс Хэвишем смерила меня ледяным взглядом.

— Конечно. Но «бежать» можно заменить на «мчаться», «нестись», «спешить», «торопиться» или даже «удаляться».

— А, — сникла я, поняв, что пытаться подловить мисс Хэвишем все равно что пробовать пришпилить призрак Банко к кофейному столику. — И правда можно.

— Слушай, — сказала мисс Хэвишем, чуть смягчившись, — если бы бегство убивало граммазитов, уже ни одного бы не осталось. Побеждай — и не ошибешься. Только не пытайся таким образом отгонять прилагательноядных или союзоглотов: они, скорее всего, прицепятся к глаголу и сожрут тебя.

Лифт остановился на одиннадцатом цокольном. Дверь открылась, и в кабину вошла огромная Расписная Ягуариха с сыном, у которого вся подушечка правой передней лапы была утыкана иголками. Он горько жаловался на ежа и черепаху, которые обманули его и сбежали. Мамаша Ягуариха в расстройстве только качала головой и возводила очи горе. Затем она повернулась к сыну.

— Ах, сыночек, сыночек, — заговорила она, изящно помахивая грациозным хвостом.