— Мы зря тратим время. Неизвестно, что ждет нас впереди...— услышала Соня недовольный шепот Стакула и удивленно посмотрела на него.

Стальной Кузнец и впрямь выглядел хмурым, и хотя не мог не понимать, что для остальных его слова должны прозвучать по меньшей мере странно, добавлять к сказанному ничего не стал. Но богиня не нравилась ему, и это ясно поняли все. Вожак кивнул, снял перстень и надел его на средний палец руки богини, протянутой к нему. Затем он отступил на шаг и приготовился ждать.

Ждать не пришлось совсем. Это поняли все одновременно. Нет, изваяние не поменяло позы, богиня не произнесла ни звука. Она просто ожила...

От ее тела словно повеяло теплом, и через пару ударов сердца богиня вздохнула полной грудью, будто давно сдерживала дыхание, и, слегка наклонив голову, посмотрела на замерших перед ней чужаков. И только взгляд ее каменных глаз по-прежнему оставался мертвым...

— Зачем вы нарушили мой покой, смертные? — Ее тихий голос едва не оглушил людей, заставив их, невольно вздрогнув, отступить на шар.

— Помоги нам попасть в храм,— ответил Север.

— Я выполню просьбу, если вы принесли с собой ключи. Но если нет, то горько пожалеете, что потревожили меня! — возвысила голос богиня.

И так ее прекрасная внешность не соответствовала угрозе, слетавшей с полных чувственных губ, что Соня, отступив еще на шаг, взялась за эфес меча и мрачно прошептала:

— Я, кажется, уже жалею...

Богиня потянулась к людям всеми четырьмя руками и шагнула вперед. Хотя все они стояли на монолитном каменном основании, поступь каменной девы оказалась настолько тяжелой, что люди невольно отпрянули. Все, за исключением Вожака. Он мгновенно понял, что Велиса идет на звук, как слепец, и догадался, почему. Он быстро достал камни из сумки и теперь вложил по одному в каждую из рук богини. Та сразу же остановилась, едва лишь первый из камней коснулся ее десницы. Четыре камня легли в четыре раскрытые ладони, и Велиса замерла на миг, словно взвешивая их, пытаясь на ощупь определить, что попало ей в руки — настоящие ключи или никому не нужные простые булыжники. И если да, то в какой руке находится ее камень?

В следующий миг по телу богини пробежала первая волна, огромные белоснежные крылья за спиной расправились и, сделав несколько сильных взмахов, сложились вновь.

Исходящий от богини теплый воздух превратился в поток нестерпимого жара.

Север услышал, как Хэлдир что-то отрывисто выкрикнул у него за спиной и ударил посохом в каменный пол. Значит, решил приготовиться к худшему. И тут случилось нечто странное. Беломраморная поверхность статуи пошла трещинами. Волна за волной прокатывались по телу, делая сеть трещин все гуще, пока искрошившийся камень не начал обваливаться, мелкими кусочками ^осыпаясь на пол.

Вскоре у ног богини выросло кольцо белоснежных осколков, словно развалилась скорлупа яйца, из которого только что вылупилось новое существо.

— Великий Лепесток, как мне это все надоело...— простонала Соня, глядя на новорожденного монстра, как две капли воды походившего на Уру, только с одним глазом во лбу вместо двух, да с лишней парой рук.

И исходившая от богини волна сухого огня теперь объяснялась просто: пышущее жаром тело монстра напоминало раскаленный докрасна металл.

Он неуверенно поднял одну из покрытых узловатыми мышцами рук и со вздохом неподдельного облегчения вставил черный камень в пустую глазницу.

Раздался щелчок, словно действительно повернулся ключ некоего механизма, и тело Привратника на глазах выросло, почти вдвое превысив рост взрослого человека.

Теперь, полностью придя в себя, он обвел людей долгим взглядом и издал торжествующий рев, в котором смешались рычание тигра и ужасный визг василиска. Соня окончательно растерялась, не зная, что и подумать.

Она чувствовала, что тварь готова в любой миг броситься на них, но почему-то не делает этого.