Изваяние было выполнено из неведомого металла белого, как снег, но с легким голубоватым оттенком. Оно и искрилось, как снег морозным зимним утром искрится в солнечных лучах. Только вот сюда никогда не заглядывал солнечный луч, а потоки мягкого света, только в первый миг показавшегося ослепительным, изливались изнутри.

Теперь-то, когда глаза привыкли к сиянию, девушка видела, что оно, скорее, ласкает взор и дарит уставшему телу отдохновение. Девушка не удержалась от искушения, погладила искрящееся тело, и сердце ее замерло, когда она почувствовала под ладонью уже не металл, а прохладную и гладкую, словно вода, поверхность.

— Какая красота,— прошептала Соня.

— И все-таки ее не посмели, тронуть,— сказал маг.

— Посмели,— спокойно возразил Север,— да не смогли.

Девушка еще раз посмотрела на статую богини, призывным жестом протянувшую к людям четыре руки. Верхняя пара почти сомкнутых рук, повернутых ладонями вверх, располагалась чуть повыше второй. Нижние же руки Велиса развела несколько шире, а ладони смотрели в пол (у того изваяния, что стояло на берегу, руки были поставлены наоборот). За спиной сверкали белоснежными перьями роскошные крылья. Соня осторожно обошла статую и, когда приблизилась к трону Крови, на миг перевела на него взгляд.

— А вот он, похоже, мог бы ответить на все наши вопросы,— уверенно произнесла она, указывая на лежавший на полу за троном скелет.— Что скажешь? — обратилась девушка к кузнецу, который уже успел обойти весь зал.

— Нет здесь заготовок,— мрачно и невпопад отозвался тот.

— Ха-ха-ха! — несмотря на серьезность положения Соня не удержалась от смеха, а Хэлдир покачал седой головой: нашел о чем беспокоиться!

— А вот и последний владыка,— заметил Север, указывая на сидевшего на троне мертвеца, облаченного в алые одежды, настолько сливавшиеся с поверхностью трона, что с нескольких шагов оказались совершенно неразличимыми.

— И как только мы его не увидели...— удивился старец.

Он решительно направился к трону, но вовсе не потому, что его интересовал покойник. Маг увидел у того на коленях переплетенный в алый сафьян фолиант и именно его забрал, невольно вздрогнув, когда из-за этого мимолетного движения скрытая внутри одежд мумия рассыпалась в мелкую труху, которая тонкой струйкой пыли посыпалась из-под полы мантии на пол.

— Потом почитаем,— остановил его Север, указывая на еще одну находку.

Видимо, когда-то в зале находилось собрание оружия, но теперь на стене остался только лук. И только многочисленные крепления указывали, что уничтоженное собрание было богатым. И опять-таки это выглядело странно и совершенно необъяснимо: почему, изъяв из храма оружие, одну вещь все-таки оставили висеть на прежнем месте? Вожак удивился этому даже больше, чем самому огромному боевому луку изысканной формы с костяными и металлическими вставками, как видно придававшими ему особые, неизвестные пока свойства, с удобным ложем для руки и причудливо изогнутыми рогами. Он покоился в четырех держателях, выполненных в виде кистей человеческих рук.

— Я слышал об этой вещи,— неожиданно заявил Стакул,— хотя и не видел никогда. Это легендарный Овод...

— Овод?! — не скрывая удивления, воскликнула Соня.— Какое странное название!

— Да,— кивнул Стальной Кузнец.— Огненный Взор Одора — бога возмездия. По преданию, он поражал своим взглядом злодеев, на которых указывала Велиса.

— И откуда он здесь?

— Не знаю.— Кузнец пожал плечами.— Говорили, что взять его может только тот, кому это окажется по силам. Вероятно, именно поэтому он до сих пор не покинул своего места.

Девушка, недоверчиво слушавшая его рассказ, тут же шагнула вперед с самым решительным видом, но через мгновение от ее самоуверенности не осталось и следа.