Когда поленья были сложены костром, Грод, возглавлявший процессию вместе с Браном, достал завернутый в мох тлеющий уголь и набил им бычий рог. Они умели добывать огонь, но в незнакомой местности проще было разводить костер с помощью углей, нежели всякий раз искать подходящий для этой цели кусок дерева.

Грод тщательно хранил огонь во время всего похода. Каждый новый костер разводился с помощью головешек предыдущего. Необходимо было донести огонь их прежнего жилища до новой пещеры.

Беречь огонь доверялось только мужчине высокого положения. Если бы угли погасли, это означало бы, что духи-защитники их покинули, и Грод, второй человек в Клане, спустился бы до самого низшего положения, но уничижение его не волновало. Он был человеком высокой ответственности и величайшей честности.

Пока Грод аккуратно складывал угли на сухостой и раздувал пламя, женщины выполняли свои обязанности. Они ловко содрали шкуру с дичи – эти приемы передавались из поколения в поколение – и, проткнув тушку острыми зелеными палочками, подвесили над костром на вертеле. Сильное пламя подсушило мясо, не давая вытечь соку, и, когда огонь почти угас, оно со всех сторон покрылось румяной корочкой.

С помощью тех же зеленых палочек и ножей женщины чистили и резали клубни и коренья. В туго сплетенные водонепроницаемые корзины и деревянные чаши с водой бросали горячие камни. Когда те остывали, их вытаскивали и нагревали еще раз в костре, а вместо них кидали другие, уже накалившиеся. Так кипятили воду и варили овощи. Жирные гусеницы сушились до хрустящей корочки, маленькие ящерицы жарились целиком, пока из-под их грубой шкурки, почерневшей и потрескавшейся, не показывалось аппетитное мясо.

Помогая женщинам, Иза одновременно занималась и своими делами. Она кипятила воду в деревянной чаше, изготовленной много лет назад. Вымыла корни ириса, немного пожевала их и бросила мякиш в горячий кипяток. Взяла другую чашу, сделанную из челюсти крупного оленя, растолкла в ней листья клевера, отмерила пригоршню порошка хмеля, наломала на мелкие кусочки ольховую кору и все залила кипящей водой. После этого достала из неприкосновенных запасов кусок твердого вяленого мяса и, поместив его между двух камней, растерла в порошок, который смешала в третьей чаше с отваром овощей.

Женщина, которая всю дорогу следовала за Изой, время от времени поглядывала на нее в надежде, что та ей что-нибудь объяснит. Вообще любопытство раздирало как женщин, так и мужчин, хотя последние тщательно старались скрыть его. Все видели, что Иза подобрала ребенка, и не упускали случая поглазеть на него. И конечно, у них невольно возникали вопросы: откуда взялась эта девочка? куда подевались ее родные? а главное, почему Бран позволил Изе взять ее с собой, хотя малышка явно была не из их Клана?

Эбра, массировавшая загривок и плечи Брана, знала, как никто другой, что у него на душе. Именно ей всегда доводилось принимать на себя основной удар, когда вождь был не в себе, что случалось с ним крайне редко. Его умению владеть собой можно было позавидовать. Только Эбра знала, какие острые вспышки гнева он переживал, хотя всячески старался их не допускать. Но и она не понимала, почему он разрешил взять с собой больного ребенка, ведь это могло разгневать духов.

Несмотря на свое любопытство, Эбра не задавала Изе никаких вопросов, а остальные женщины по своему положению попросту не имели на это права. Никто не беспокоил целительницу, пока она колдовала над своим снадобьем, самой же Изе было не до праздных разговоров. Ее внимание было целиком сосредоточено на ребенке, нуждавшемся в ее помощи.