— Э-э-э, — обратился Жека к Нелли. — Насчёт фильма… если я не ошибаюсь, ты была в главной роли?

— Да, — подтвердила она, давая понять, что не такое уж важное достижение.

— Мне понравилось.

— Врёшь. Я хреновая актриса. Но мне безразлично.

Евгений оказался в замешательстве. И согласится нельзя и спорить глупо. Нелли загадочно молчала и явно ожидала каких-то вопросов.

— Ну, в целом фильм интересный. Мне съёмки понравились, операторская работа качественная. Резко отличается от местных фильмов.

— Оператора зовут Янош, он поляк. И наши фильмы вне географических рамок. Мы не казахстанские, не российские и не китайские. Мы — никакие.

Нелли говорила быстро, отрывисто, будто Жека уже три часа докучает ей разговорами. Это сбивало с толку. По глазам видел, что она не против общения. Пока поднимались по лестнице, Жека попробовал классифицировать характер спутницы. На последней ступеньке вывел заключение. Нелли одна из тех девушек, которые боятся показать, что заинтересованы в тебе. Прикрываются нарочной резкостью и странным выражением лица, которое, как им кажется, изображает безразличие. Про таких упоминали на психологическом тренинге и советовали действовать так, чтоб они начинали оправдываться.

Жека насмешливо спросил:

— Ежели тебя не волнует качество актёрской игры, зачем снимаешься в кино?

— У каждого свои причины. Моих ты не знаешь.

— Не поделишься ли, какие? Деньги?

— Нет.

Немного помолчала и добавила извинительно:

— Не сейчас. Позже, возможно, сам поймёшь.

На минуту замолчали и следовали за всеми по коридору. Нелли усмехнулась:

— Похоронная процессия.

— Кого хоронят?

Нелли показала на сгорбленную спину Рината:

— Мертворождённый проект. Месяц ходит к Карине с бумажками. Показывает, доказывает и никак не поймёт, что плохо сделано. И не везёт ему постоянно. То принесёт лист, а окажется, что рисунок размазался, или ребёнок пролил что-то на сумку. Или нарисует такую фантастическую ерунду, что ни один строитель не возьмётся делать. Один раз проект готического храма приносил. Кинотеатр, говорит, храм искусства. Храм, блин!

Нелли красиво нахмурилась.

— И не поймёт, чудак, что создаёт банальность. Искусство, храм, романтика, Феллини. Не нужно.

— А что нужно?

— Ты дизайнер, вот и придумай, что. Насколько я помню, нам нужно привести в порядок некое помещение с кинозалом. Мы в нём, не поверишь, кино смотреть будем! А Ринат храм строит. Надоел, честное слово.

2

В кабинете Карины накурено и пахло коньяком. На полу валялось несколько апельсинов, по дивану раскиданы коробочки DVD-дисков. Одна коробочка бесстыже раздвинув створки лежал на полу, как пьяная девка, выставив на обозрение смятую обложку.

Шумные мотоциклисты уселись перед телевизором. Из-за дивана извлекли X-box и принялись азартно играть в гоночки.

Карина, дизайнеры и Нелли отошли к столу. Туда же потянулся было Эдуарда, но Уинкль железной хваткой усадил на диван со словами: «Дизайн не твоего ума дело, давай, лучше, погоняем». Обиженный Эдуард оттолкнул джойстик и отошёл к стеллажу, где углубился в чтение журналов.

Ринат торопливо вытащил из сумки огромные листы и разложил на столе. Жека сделал совершенно незаинтересованный вид, притворился будто просматривает в айпаде нечто важное.

— В данном проекте, я хотел выразить особое отношение к киноязыку, — разъяснял Ринат. — Архитектурные формы навеяны классиками киноискусства…

— На хуй классиков, — неожиданно сказала Нелли.