Кажется, фары слепили ее, и она не увидела моей доброжелательной физиономии. Я лишь отчасти рассмотрел ее лицо. Черты были мелкие, кукольные. Непокрытая голова вымокла под дождем, и светлые волосы сосульками спадали на лоб.
Я немного проехал вперед, обогнав женщину, остановился и распахнул дверци.
– Девушка! – позвал я. – Где тут у вас гостиница?
Она продолжала идти в прежнем ровном темпе, перешагивая через лужи. Когда она приблизилась к машине, ее лицо осветили красные габаритные огни. Мне стало немного не по себе.
– Вы не подскажете… – тише произнес я.
Она замедлила шаг, рассматривая меня очень внимательно, затем ее взгляд скользнул по грязным бортам машины.
– А как вы вообще сюда попали? – спросила она.
Голос ее был приглушенный, невыразительный, как у человека, которого среди ночи разбудил телефонный звонок. Но меня больше удивил ее вопрос. Что значит, как я сюда попал?
– Очень просто, по дороге, – ответил я и вскользь подумал: а вдруг в этот некогда режимный поселок по-прежнему запрещен въезд?
– Я понимаю, что не по морю, – ответила женщина и замолчала, так и не высказав до конца свои неожиданные претензии.
Ситуация была странная. Я смотрел на нее, она смотрела на меня. Мы молчали, мотор урчал.
– Я журналист, – наконец выдавил я из себя. – Приехал сюда по заданию редакции. Мне нужна гостиница.
– Здесь нет гостиницы, – холодно ответила женщина.
– Где же мне ночевать? – растерянно спросил я.
– Не знаю, – ответила женщина, но вовсе не о моем ночлеге. – Не знаю, какая редакция направила вас сюда.
Должно быть, мне повезло встретить представителя администрации поселка, коменданта или же ответственного за соблюдение режима.
– Я могу показать вам удостоверение!
– Оно меня не интересует.
– Может быть, вы подскажете адрес, где пускают постояльцев?
– Не думаю, что кто-то пустит к себе в дом чужого, да еще в такое время.
– А вы, извините за любопытство, кто?
– Это вас не касается.
Эта кукла в резиновом плаще не верила мне. Она принимала меня за какого-то злодея. Настороженность просто перла из нее!
Во мне вдруг взыграло самолюбие. И чего я оправдываюсь перед ней? Не единственный же это житель Кажмы, в конце концов! И вообще, разговаривать надо с представителями местной администрации. В крайнем случае, с милицией.
– Спасибо за помощь, – едким голосом поблагодарил я мокрую куклу. – Пожалуй, я обращусь в милицию.
Я уже хотел было закрыть дверцу и тронуться с места, как женщина коротко произнесла:
– Постойте!
Я откинулся на спинку сиденья, выражая тем самым готовность выслушать. Женщина шагнула к машине и склонила голову перед дверцей.
– Я могу сесть?
– Конечно! – ответил я.
Она подобрала забрызганные полы плаща, опустилась на сиденье, а уже потом перенесла через порожек ноги в высоких сапожках. Закрыла дверцы. Лампочка под потолком салона погасла. В сумраке лицо незнакомки казалось очень бледным. Или же кроваво-красный плащ так оттенял его.
– Я знаю, зачем вы приехали, – жестко произнесла она.
Глава 5
Ловля лягушек
Вот, оказывается, как все просто! Она знает, зачем я сюда приехал. Кажма – это большая деревня. Здесь все знают все. Точнее, это даже не деревня. Это крупный разведывательно-информационный центр. Всякое передвижение по улицам незарегистрированных объектов немедленно фиксируется радарами. |