– Не знаю, но таков закон.

Цезарь вздохнул – вьет из него веревки… Но это и в его интересах, раньше отправятся, раньше вернутся.

С каждым днем Цезарь все больше поражался своей любовнице. До чего же умна и до чего коварна! И как уверена, что все будет так, как она пожелает! Умом консул понимал, что пора домой, Рим вечно ждать не будет, но каждый день он с интересом следил за Клеопатрой как за царицей и каждый вечер со все возраставшей страстью стремился к ней в постель. Такой женщины он еще не встречал! Все остальные блекли рядом с этой некрасивой красоткой!

Самого Цезаря все больше беспокоил собственный возраст. Никогда раньше не задумывавшийся над этим, он вдруг осознал, что слишком стар для этой дикой кошки с умом мудрого змея.

Клеопатра решила сходить к жрецам в Серапеум. Ничего удивительного, кого, как не Сераписа просить о помощи представительнице рода Птолемеев? Именно основатель династии Птолемей I ввел в Александрии почитание Сераписа, имя которого образовано из имен священного быка Аписа и бога Осириса. Объединение оказалось удачным, и популярней Сераписа в Александрии божества не найти. К нему шли просить исцеления от болезней, помощи в делах и даже совета в личной жизни. Когда кипрский царь Никокреопонт спросил, кто же он, этот новый бог, сам Серапис ответил: «Небо – моя голова, море – мое чрево, ноги мои упираются в землю, мои уши реют в воздухе, мои глаза сияют солнцем».

Как всегда, рядом с царицей ее верная Хармиона.

Хармиона не раз бывала в этом храме и сама задавала божеству вопросы, конечно, не такие, как видела однажды, мол, посоветуй, купить ли приглянувшегося раба! Нет, наперсница египетской царицы прекрасно понимала, что к божеству следует обращаться только с толковыми вопросами, а не по пустякам, тогда и на помощь можно рассчитывать основательную.

Втайне от хозяйки Хармиона подготовила папирус с просьбой посоветовать, как ей вести себя с любовником царицы. Женщина вовсе не была против Цезаря, хотя тот и римлянин. Если бы не он, кто знает, как повернуло с Птолемеем и Арсиноей. Но почемуто у Хармионы дурное предчувствие по поводу этого мужчины, казалось, что их с Клеопатрой любовь добром не кончится.

Хармиона прекрасно сознавала, что если уж Клеопатра чегото захотела, отговаривать ее бесполезно, и любить Цезаря она тоже будет, пока сама не разочаруется. Но как ей самой при этом быть?

Серапеум огромен, это целый город в городе, весь теменос – территория храма и прилегающих построек – окружен мощными белоснежными стенами, на холм вели сто ступеней широкой лестницы.

Даже царицу донесли в носилках только до этих ступеней, дальше надо пешком. Клеопатра настолько задумалась о своем, что не заметила, как пробежала больше половины и только тогда оглянулась, ища глазами Хармиону. Конечно, той куда тяжелее, все равно спешила, как могла.

Взбежав по оставшимся ступеням, Клеопатра снова остановилась, невольно залюбовавшись открывающимся видом города с высоты холма, на котором стоял Серапеум. Хороша Александрия! Далеко виден Фаросский маяк – одно из семи чудес света. Вон там Западная гавань – Эвноста, что значит «Счастливого плавания» с Киботом – местом, где обычно строят корабли и стоит флот Птолемеев. От Фароса к берегу тянется узкая полоска Гепастадиона – насыпи, отделяющей Западную гавань от Восточной, Главной. В Малой части Главной гавани стоят царские суда, а вот в Большой вечная суета сует – великое множество кораблей со всего света, даже несмотря на беспокойное время. Там и поздней ночью не стихает шум и гам, снуют тысячи носильщиков, идет погрузка и разгрузка кораблей, пахнет самыми немыслимыми вещами, округа оглашается криками на самых немыслимых языках. Когдато Клеопатре хотелось выучить их все, чтобы понимать, о чем спорят или договариваются в гавани, но постепенно она поняла, что это невозможно, хотя пять языков она знает свободно, а еще четыре весьма прилично.